— Я уже сказала Силариаль, что не стану пользоваться его именем. Не стану, понятно?

— Правда?

Фейри склонил голову набок, как птица.

— А как насчет обмена его на чью-нибудь жизнь? Смертная мать? Легкомысленный друг?

— Угрожаешь? — Кайя попятилась. — Тебя послала Силариаль?

— Пока нет, — сказал он и рассмеялся.

— Я сама найду дорогу, — буркнула она и пошла через лес куда глаза глядят.

Листья клонились под тяжестью невозможной летней листвы, влажная земля была теплой и ароматной, но деревья стояли неподвижно, как каменные столбы. Ветер полностью прекратился. Кайя шагала быстрее и быстрее, пока не вышла к ручью, петлявшему между камней.

У воды скрючилась невысокая фигурка. Побеги и ветки, росшие у нее на голове вместо волос, делали ее похожей на небольшой потрепанный куст.

— Ты! — изумленно выдохнула Кайя. — Что ты тут делаешь?

— Я знаю, что у тебя есть вопросы получше, — ответила Ведьма Чертополоха, блеснув глазами.

— Я устала от загадок.

Голос Кайи оборвался. Она села рядом с ведьмой, не заботясь о том, что подол угодил в ручей.

— И от яичной скорлупы, и от заданий.

Ведьма Чертополоха протянула длинную костлявую руку и погладила Кайю жесткими, как дерево, пальцами.

— Бедная маленькая пикси. Положи головку мне на плечо.

— Я даже не знаю, на чьей ты стороне, — пожаловалась Кайя, но придвинулась и прижалась лбом к плечу ведьмы. — Не знаю, сколько вообще сторон. На что все это похоже? На обычный лист бумаги с двумя поверхностями или на заколдованные кости с двенадцатью гранями? Если сторон в самом деле двенадцать, то которая из них моя?

— Умная девочка, — одобрительно сказала Ведьма Чертополоха.

— Давай хватит толочь воду в ступе! Ты хотела что-то мне сказать? Так говори!

— Ты уже знаешь, что тебе нужно. А нужно тебе сама знаешь что.

— Опять загадка! — возмутилась Кайя.

— Иногда загадка — это уже ответ, — сказала ведьма и ласково похлопала девушку по плечу.

Светлая как луна, радостная как свет.

Не омрачит печаль нежный овал лица.

Скажете: не она. Вымысел, сказка, бред…

Женщина-призрак… Нет. Фея из снов творца.

Кристина Росетти. В мастерской художника.[9]

Корни проснулся затемно. Его разбудил отдаленный звон колокольчиков и глухой грохот множества копыт. Он перевернулся на бок, не понимая, где находится, и чувствуя себя препаршиво. Неожиданно его охватил страх. Рукава кожаной куртки превратились в лохмотья, опухшие запястья были связаны шнурками. Корни попытался ослабить путы и чуть не взвыл от боли. Во рту чувствовался кислый привкус.

Когда Корни осознал, что он все еще во владениях Летнего двора, ему стало страшно и неуютно. Но потом он увидел Луиса, спящего рядом, и вспомнил все, что случилось той ночью. Свое идиотское поведение, мягкость губ Луиса и то, как он убирал его волосы с лица, пока Корни блевал на траву.

Луис был очень, очень добр.

Корни стало так стыдно, что он покраснел до слез. При одной мысли о ночных событиях у него немел язык и сжималось горло. Он отполз на коленях в сторону от Луиса и неуклюже поднялся на ноги. Оказаться от него подальше — только это могло успокоить Корни.

Стук копыт и звон колокольчиков становились все громче.

«Может, Кайя в той стороне? Если отыскать ее, то Луис, возможно, не станет обсуждать случившееся. Они оба сделают вид, что ничего не было».

Корни побежал на звук, петляя между деревьями, и вскоре наткнулся на процессию.

Мимо него на серебристых конях с сияющими гривами ехали фейри. Лица всадников скрывали шлемы. Первый наездник был в темно-красной броне, словно сошел со старинной картины. Кожаные доспехи второго оказались белыми, как змеиное яйцо. Конь третьего всадника неожиданно поднялся на дыбы. Копыта замелькали прямо над головой Корни. Этот всадник был в черных доспехах, блестевших, как вороньи перья.

Корни шарахнулся назад и стукнулся спиной о древесный ствол.

Черный всадник выхватил кривой меч, вспыхнувший, словно всплеск воды на солнце.

Корни зажмурился от ужаса. Горячее дыхание лошади ударило ему в лицо. Он поднял перед собой связанные руки, пытаясь закрыться.

Меч рассек шнурки, спутавшие его запястья. Корни вскрикнул и упал в грязь. Всадник вложил меч в ножны и поднял забрало.

— Корнелиус Стоун? — раздался голос Ройбена.

От облегчения Корни истерически рассмеялся.

— Ройбен! Что ты здесь делаешь?

— Еду заключить сделку с Силариаль. Я встретил Душеглота на берегу озера. Кто связал тебе руки? Где Кайя?

— Это было сделано ради моего же блага, — пробормотал Корни, потирая запястья.

Ройбен нахмурился и наклонился в седле.

— Поведай мне свою историю.

Корни протянул руку и коснулся зеленого листа. Тот свернулся и побурел.

— Вот ведь паршивое проклятие, да? Шнурками меня связали для того, чтобы я чего-нибудь ненароком не коснулся. По крайней мере, думаю, что именно для этого. Я не помню, что было ночью.

Ройбен покачал головой. Его лицо было сурово.

— Уходи из этого места как можно быстрее. Душеглот выведет тебя из владений Летнего двора по безопасному пути. Тут все является совсем не тем, чем кажется. Даже ты. Разве что Кайя…

Ройбен помолчал.

— Скажи, что с ней все в порядке.

Корни хотел было послать подальше этого Ройбена вместе с его фальшивой заботливостью, но его все еще слегка трясло от вида меча, промелькнувшего так близко от головы.

— Тебе-то какое до нее дело? — буркнул он.

Ройбен закрыл глаза, словно пытаясь справиться с волнением.

— Что бы ты обо мне ни думал, уведи ее отсюда.

Он откинулся в седле и тронул шпорами коня.

— Погоди, — остановил его Корни. — Хочу тебя кое о чем спросить. Каково это — быть королем? Стать самым главным, когда никто не может тебя контролировать?

Конечно, это слегка напоминало насмешку, но Корни в самом деле хотел знать. Ройбен мрачно рассмеялся.

— Мне нечего ответить.

— Не хочешь, так и не говори.

Ройбен качнул головой, его взгляд стал серьезным. Корни почувствовал себя неуютно под этим взглядом.

— Чем круче твоя власть, тем больше появляется желающих тобой управлять. Они делают это через твоих близких или через врагов. Всегда найдется подходящая узда, и рано или поздно ты уступаешь.