– Я думаю, что это какой-то изощренный способ мести, принцесса, – хрипел он, заставляя меня содрогаться от ужаса вперемешку с трепетом. – Хочешь быть неприступной чужой женой. Прямо перед моим носом. Ходить рядом. Дразнить своим присутствием. Только мы оба знаем, что долго это не продлится, – предрек он. – Я могу взять тебя прямо сейчас, и ты не будешь сопротивляться.

– Убери от меня руки! – тихо прошипела я, разозлившись на его самодовольные слова. – Не знаю, что ты вбил в свою пустую голову, но у меня есть дела поважнее, чем планировать что-то связанное с тобой! Я даже не думаю о тебе, а о том, чтобы строить какие-то заговоры…

– Ну конечно! – хмыкнул он, совершенно не впечатленный моей речью. – Хочешь сказать, что не охомутала моего дядю? Тебе прекрасно известно, кем он мне приходится!

– И что? То, что он твой дядя, не значит, что он под запретом!

– Под запретом, черт возьми! Только попробуй…

– Уже попробовала! Свадьба через месяц, будем рады видеть тебя…

Не дав договорить, он грубо запечатал мне рот поцелуем, с ходу врываясь в него языком. Испугавшись, я тут же забилась, да вот только отпускать меня никто не планировал. Ратмир, схватив за руки, завел мне их за спину, продолжая одержимо целовать, пока я пыталась прийти в себя. Новые ощущения от соприкосновения его губ с моими полностью захлестнули меня, и я в конце концов замерла, с позором понимая, что наслаждаюсь происходящим. Мой первый настоящий поцелуй…

Как жаль, что он был наполнен злостью и ненавистью. Мажор словно наказывал меня через него, покоряя и одерживая верх над моим хрупким по сравнению с ним телом.

– Ты только моя, принцесса… – прохрипел он, на мгновение оторвавшись от моих онемевших губ. Его слова заставили глупое сердце забиться в ускоренном ритме, и, как бы я ни говорила себе не верить в пустые слова бабника, который не пропускает ни одной юбки, я не могла не попасть под их власть. – Я не позволю тебе…

– Будешь шантажировать? Покажешь запись дяде? – разозлилась я от его слов. Какая же я все-таки дура! Чего еще от него ожидать?!

– Нет. Просто не позволю тебе стать его! – прошептал он уже без злобы, и тут я почувствовала на своем запястье влагу.

– Что это… – дернулась я, и Ратмир, выругавшись, отпустил мои руки. Мои запястья были в крови, как и его руки. – Что с тобой? – испуганно вскрикнула я, во все глаза смотря на рану, которая разодрала всю ладонь мажора.

– Так обрадовался твоей предстоящей свадьбе, что неудачно сжал бокал, – хмыкнул он, морщась.

– Ты псих…

– Но тебе ведь нравится этот псих.

– Самодовольный к тому же, – судорожно вздыхая, сказала я, не в состоянии отойти от его поцелуя. Кто бы мог подумать, что это так сладко и горько одновременно? Этот парень словно околдовал меня. – Пойдем. Надо перевязать твою рану.

– Обойдусь, – скривился он, тряхнув ладонью и даже не реагируя на боль, хотя кровь крупными каплями стекала на пол и пачкала дорогой ковер.

Ничем его не пронять. Всегда был таким и остается.

Дерзким психом, который и меня заражает своим безумием.

– Ратмир, – сказала я тихо, впервые позвав четко и по имени.

Он вздрогнул, как дикий зверь, которого поманили куском мяса. Посмотрел мне прямо в глаза, а потом на свою руку, сжал ладонь, видимо, наконец осознав, что может истечь кровью.

– Пойдем, – позвал он меня, и я, хоть и знала, как опасно разгуливать с ним по дому, пошла следом. Мы прошли по коридору, он даже не оглядывался, плюя на все правила и запреты. Добрался до комнаты и открыл дверь, с дьявольской улыбкой подзывая меня к себе.

Только перевязать рану. Я только позабочусь о ране. Так я убеждала себя, прошмыгнув в проем двери, чтобы побыстрее спрятаться от случайных гостей в коридоре.

– Меня будут искать, – сказала я ему, быстро повернувшись и ища взглядом вход в ванную комнату, где, я надеялась, была аптечка.

– Тебе не надо ничего никому объяснять, принцесса, – подошел ко мне Ратмир и поймал длинную прядь волос, выбившуюся из прически. Представляю, в каком я была беспорядке. Потеребил ее между длинных пальцев и заправил за ухо, приласкав мочку. – Просто загадочно улыбайся, как ты умеешь, и дядя, как и любой другой мужик, будет целовать землю возле твоих ног.

Я напряглась и задохнулась от его присутствия. Мне казалось, я просто умру, если он меня снова поцелует. Никто и никогда в жизни не волновал меня так, как Ратмир Хамзатов, наглый мажор, с чувствами к которому я при всем желании никак не могла совладать.

– Но не ты, – выпалила я то, что жгло язык, и он замер.

– А ты хочешь, чтобы я тоже пресмыкался перед тобой и был у твоих ног? – сощурив глаза до щелок, медленно проговорил он, облизнув нижнюю губу языком.

Судорожно вздохнув, я поймала взглядом его движение и неосознанно повторила. Я как будто стала продолжением его и отзывалась на каждый вздох.

– Я ничего не хочу от тебя, – найдя в себе твердость, сказала я и вздернула подбородок.

– Да, я помню твои слова, что я навязываюсь и прочее, – рассердился он вдруг, резко сменив тон и пойдя в ванную. Пробыл там минуту и вышел уже с аптечкой в руках. Достал оттуда бинт, вату, перекись и всучил мне. – Ты права. Я не умею ухаживать и выражать чувства так, как надо любой девушке. А моя дядя? Он в этом преуспел?

– Ты не понимаешь! Мой отец заставил меня выйти за него! – снова завелась я, хватая медицинские принадлежности и силком усаживая упрямого мажора на кровать. Села рядом и взялась протирать его раненую ладонь ваткой, смоченной в перекиси. – Боже, ну как ты мог так порезаться?! Как можно так не любить себя?

Мы замерли от этих слов, а потом Ратмир дернулся и отвернулся, заставив меня пожалеть об этой реплике. Не знаю зачем, но я хотела, чтобы он перестал думать обо мне плохо. Всё потому, что я действительно не подстраивала эту свадьбу. А он, как обычно, подумал по-своему.

– Именно поэтому я хотела выйти замуж за Андрея, – зачем-то призналась я. – Потому что это был бы мой выбор. Не все свободны выбирать, вам, парням, всё легко дается. Мой отец никогда не упустит шанс породниться с Хамзатовыми, – заканчивая перебинтовывать его руку, завершила я этот странный разговор.

– Что мне сделать, чтобы ты досталась мне? – удивил он меня, хватая за предплечье здоровой рукой и не давая встать.

– Женишься на мне? – ехидно спросила я, пытаясь скрыть боль. – Твой дядя сделал предложение, считаясь с нашими порядками и традициями, мой отец его принял. В отличие от тебя, он достойный мужчина с понятиями чести.

Ратмир промолчал, и я, решив, что это и есть ответ, вырвав с силой свою руку из его захвата, вышла из его комнаты, дав себе обещание навсегда забыть о нем, выбросив из головы и сердца.

Кое-как пригладила свои волосы и спустилась вниз, где мама уже кинулась на мои поиски.