«Отправляюсь в Калифорнию. В пасть к дочурке-дракону».

Конар взялся за карандаш.

«А дракон-то, оказывается, выглядит совсем неплохо. Честно говоря, я всегда знал, что она красива. Но сегодня разглядел ее поближе. Очень даже ничего… А формы…»

Он отложил карандаш, потом снова взял его.

«Что-то гормоны разбушевались. Осторожнее, Конар, она все-таки дракон. И колючая, как дикобраз. Интересно, дикобразов приручают?»

«Это вожделение, – сказал он себе. – Жалкий мужской инстинкт». Конар снова положил карандаш.

– Осел! – воскликнул он. – Ее тошнило. Очень сексуально!

Да, вид у нее был ужасный. Охладит любого.

Конар продолжал писать:

«Она все-таки дракон. Мы сцепились из-за операции. Эбби отчаянно хватается за этот шанс. Она мечтает о полноценной жизни без ночных кошмаров, без страха оказаться беспомощной на людях, без боязни, что до конца жизни ее будут терзать галлюцинации и бить дрожь. Неужели Дженнифер этого не понимает? Она очень любит мать! У нее такие прекрасные глаза, когда она смотрит на Эбби. Голос становится мягким и нежным. И вдруг, словно ее подменили, настоящий дракон, разве что огнем не пышет. Дерзкая, грубая и…»

Он бросил карандаш, выругался, потом снова придвинул тетрадь.

«Приезжает Молли и везет Риппера. Эбби сказала, что попробует держать его в доме, я ответил, что не стоит этого делать, Риппер прекрасно поживет в конуре, так же как Леди. Я не хочу, чтобы Дженнифер еще больше злилась на меня. Не надо раздражать ее, когда можно этого избежать, хотя, честно говоря, временами хочется найти любой повод, чтобы с ней сцепиться».

Конар отшвырнул карандаш, словно тот жег ему руки. Скрипнул зубами. Бросил дневник в верхний ящик стола, выключил свет и лег.

Нехорошо.

Конар выругался, встал, направился в душ и включил холодную воду.

Прохлада принесла желаемый эффект. Конар закрыл глаза и долго стоял под ледяными струями. Наконец он сделал воду теплее и поднял лицо, потом выключил воду и насухо вытерся.

Еще только половина шестого. Он так измучен, ему будет совсем плохо, если он хоть немного не поспит. Конар лег.

В комнате стало светло. Он забыл задернуть шторы, небо за окном стало густо-розовым.

Нужно закрыть шторы. Но если он снова поднимется, то уже не ляжет. Конар задремал и снова увидел тот же страшный сон, он пытался освободиться от него, зная, что худшее впереди.

Вздрогнув, он пробудился. Посмотрел на часы. Начало седьмого.

Может, выпить кофе? Пожалуй, кофе улучшит его состояние.

Аспирин, похоже, помог, боль могла быть сильнее. Конечно, голова у Дженнифер раскалывалась, но это лучше, чем ощущение, будто в нее целый день бьют как в бубен.

Эбби захотелось поехать в церковь. Она любила бывать на утренней службе, и Дженнифер всегда ее сопровождала. Обычно Эдгар подвозил их, а она сидела сзади рядом с Эбби, тревожно глядя на мать. Это была их церковь, прихожане которой привыкли к богатству и славе и берегли свой покой и уединение.

В это утро с ними поехал Даг. Как и Эбби, он был бодр и весел. За рулем сидел Конар. Он вел «лексус» Эбби уверенно, не хуже Эдгара.

Выглядел он замечательно. Стройный, подтянутый, в легких черных брюках, черной трикотажной рубашке и бежевом пиджаке. Только что вымытые темные волосы гладко зачесаны назад. Загар был ему к лицу. И как это ему удалось так загореть в Нью-Йорке?

Конар надел темные очки, поэтому Дженнифер не могла видеть выражения его глаз. Она боялась, что он станет посмеиваться над ней после прошлой ночи, но он казался очень серьезным.

Служба прошла спокойно. У Эбби сегодня хороший день, подумала Джен. Дрожь почти не заметна. Когда они возвращались домой, Эбби предложила заехать в кондитерскую. Радуясь, что у матери появился интерес к еде, Дженнифер тотчас согласилась.

Они весело болтали о вечеринке, и вдруг Даг сказал:

– Вы можете смеяться, но в этом доме есть призраки. Я это почувствовал.

– Даг Хенсон, – запротестовала Эбби, – нечего распускать нелепые слухи о моем великолепном доме.

– Эбби, мне очень нравится твой дом. Ты это знаешь. И я так благодарен за этот уик-энд. – Даг сжал руку Эбби. – Надеюсь, вы меня не выгоните?

– Нет, если ты пообещаешь не распространять всякие глупости, – сказала Эбби.

– Это не глупости. – Даг пожал плечами. – Я слышал ночью какой-то скрип. И потом…

– Что? – резко спросила Дженнифер.

– Шаги призраков, крадущихся вдоль коридора. – Даг помахал рукой. – Движение воздуха. Честно скажу, я запер дверь в свою комнату.

Конар отставил кофейную чашку, глядя на Дага сквозь темные линзы очков.

– Если привидения проникли в коридор, то почему они остановились перед закрытой дверью?

– Не знаю. – Даг пожал плечами и улыбнулся. – Хоть маленькое, но препятствие.

– Конар, – вдруг вспомнила Эбби, – твоя приятельница Молли звонила сегодня утром. Она приедет к вечеру. Милая девушка. Мы немного поболтали, у нее не было определенных планов, и я настояла, чтобы она осталась хотя бы на ночь.

Молли? Черт побери, что еще за Молли? Дом матери превращается в проходной двор.

– Отлично, – поднялся Конар. – Ну что, возвращаемся?

Дженнифер быстро взглянула на мать. Пока они сидели здесь, ее состояние ухудшилось. Кондитерская постепенно наполнялась народом. Пора уходить.

В машине Даг занял место рядом с Эбби. Взяв ее за руку, он беспрестанно шутил, заставляя ее смеяться. Сидя рядом с Конаром, Дженнифер чувствовала, как постепенно ее охватывает негодование. Она старалась рассуждать здраво. Ведь она любит свою мать. Конар доставляет Эбби радость. И если эта Молли доставляет радость Конару, тогда все в порядке.

Когда они добрались до дома, Эдгар сообщил, что звонила Серина. Дженнифер тотчас перезвонила подруге.

– Как ты себя чувствуешь, Джен? – спросила та. – У меня такое состояние, словно меня пропустили через мясорубку.

– Голова болит так, что сил нет. Собираюсь полежать у бассейна, составить компанию Леди. Мне порой так стыдно, что она живет на улице!

– Ничего себе, на улице! В ее распоряжении веранда с кондиционером и огромный участок, – напомнила Серина. – Эдгар специально для нее готовит. Так что не выдумывай, она вовсе не страдает.

– Наверное. Но когда мы целыми днями работаем, я ее едва вижу.

– Эбби говорит, что часто проводит с ней время, ведь вне дома собачья шерсть ее не беспокоит.

– Это правда. Но…

– Хочешь, составлю тебе компанию, и мы вместе посидим у бассейна с твоей собакой?