И вообще не пора ли отойти в сторону? Что будет, если бог заметит, как она подглядывает? Судя по всему, это очень непредсказуемое создание, способное за какую-нибудь мелочь, допустим, испепелить. Не стоит его раздражать. Кажется, что хотела, она уже увидела.

Лисандра поспешно сделала несколько шагов к барабану и там неподвижно застыла, так, как это умеют делать только вампиры, словно бы превратившись в предмет обстановки. Ночью, во время охоты, это умение не раз ее выручало. Случалось, обитатели жилища, в которое она нанесла визит, не видели ее, даже находясь на расстоянии ладони.

Прошло пять минут, потом десять. И лишь по истечении пятнадцати минут послышались тихие шаги сына змеи. Вот он появился в двери, взглянул на Лисандру и, показав зубы, промолвил:

— Я все равно знаю, что ты подглядывала.

Вампирша пожала плечами.

К чему скрывать то, что скрывать не имеет смысла?

— И это тебе доставляет удовольствие? — спросила она.

— Мне до этого нет никакого дела.

— Ну вот и замечательно. Давай тогда к этому более не возвращаться. Тем более что ты не запрещал мне подглядывать. Или я ошибаюсь?

— Все верно. У нас есть другие, более важные темы для разговоров.

А вот это уже забавно. Появились темы для разговоров, и, возможно, серьезные.

Ну-ну…

— Какие?

— Вот!

Предмет, который ей протягивал сын змеи, Лисандра уже видела. Пятнадцать минут назад в соседней комнате чешуйчатый забрал его у…

— Что это? — спросила вампирша.

— Слеза бога, — ответил сын змеи. — Выпив ее, ты до тех пор, пока не выполнишь полученное задание, станешь обладать некоторыми… некоторым… В общем, ты обретешь силу бога и сможешь ее применить… В общем, тебе ее надо сейчас выпить, а потом я тебе все объясню.

А вот это уже пугало. И не просто пугало, а очень серьезно. Если сын змеи не обманывает и это действительно слеза бога, а также если она в самом деле обладает теми свойствами, о которых он говорит…

Лисандра порадовалась, что в принципе не может побледнеть. Будь она человеком, то давно уже таким образом должна была выдать свой страх.

Похоже, вот сейчас как никогда за время их божественного приключения настало самое время испугаться.

— Просто так такие вещи не дают, — сказала она сыну змеи.

— Конечно, — не моргнув глазом подтвердил тот.

— Рассказывай, — приказала вампирша. — Я не прикоснусь к этой штуке ни за какие коврижки до тех пор, пока не узнаю, в чем дело, пока не разберусь, с чего это богу вздумалось наделить меня своим могуществом.

— А может…

— Нет, сначала я должна знать, в чем дело.

— Хочешь сказать, ты можешь не выполнить приказ бога, особенно находящегося не где-то там, далеко, на каком-то облаке, а в соседней комнате?

— Запросто. — Лисандра обнажила клыки. — Хочешь проверить?

Сын змеи набрал полную грудь воздуха и выпустил его с тихим шипением. Звучало это весьма зловеще. Вот только вампиршу такими штуками было не напугать. Она и сама при надобности могла напугать кого угодно.

Но вот связываться с богом? Не хватила ли она?

— То есть ты хочешь разорвать наше соглашение?

— Ни в коем случае. Но было ли в нем то, что ты требуешь от меня?

— Не было.

— Тогда я и не обязана ничего делать. Тебе не кажется?

— Нет обязана.

Вот такого упрямства Лисандра не любила.

— Это почему? — спросила она.

— Потому что это именно ты притащила сюда парочку конкурентов, можно сказать, протащила на себе этих паразитов и тем самым нарушила все планы. Теперь их приходится менять.

— Этот мир уцелеет?

— О нет, бог гнева не желает о таком варианте даже слышать.

— Говори прямо. Нечего ходить вокруг да около. Что случилось?

Вместо ответа сын змеи искоса взглянул на слезу бога, которую все еще протягивал вампирше, и осторожно, так, словно она могла взорваться, опустил лапу.

Теперь, для того чтобы уронить эту драгоценность, ему достаточно было лишь слегка разжать пальцы… Да зачем бы он это стал делать? Не уронит. Нет.

Лисандра красноречиво вздохнула.

Что за театр кабуки? Не лучше ли просто все рассказать?

— Истребительница, — сообщил сын змеи. — Она погибла. Эти двое, прежде чем бог-разрушитель их выгнал, все-таки умудрились ее достать. В общем, она погибла.

— Они могли ее убить по дороге к дворцу, — сказала вампирша. — Так ли трудно им было совладать с нами? В общем, я к тому, что, пожелай боги-конкуренты ее смерти, они могли ее убить по дороге к дворцу галлюцинаций.

— Они и не собирались ее убивать. Слишком низко для уважающих себя богов. Однако когда выяснилось, что они проигрывают, тут уж стало не до щепетильности. Тут они вспомнили и о таком варианте.

Хм, убили… Вот это все, конечно, меняло. Смерть истребительницы объясняла все эти телодвижения чешуйчатого, а также…

— Слеза бога, — сказала Лисандра. — Так вот зачем ты пытаешься мне эту штуку всучить.

— Верно, — подтвердил сын змеи. — Поздно искать новую истребительницу, на это нет времени. Да и найдем ли мы ее в этом городе? Значит, мы должны взять то, что есть под рукой. А так сказать «под рукой» у нас есть только один вариант.

— Я?

— Да, именно ты.

— Но почему? Ты забыл, кем я являюсь?

— Ты — создание тьмы. И это перевешивает все прочие недостатки. То, что должна была сделать истребительница, под силу либо человеку, всей душой отдавшемуся темноте, либо ее созданию. Это непременное условие.

— Но я…

— Ты вампирша. Это несколько осложнит ритуал. Главное — ты женщина и являешься созданием тьмы, предала себя ей. Причем выхода у тебя нет. Бог возлагает на твои плечи миссию, а противиться его воле, особенно если он может просто дотянуться до тебя рукой…

— Что-то не складывается, — сказала Лисандра. — Я не видела истребительницу с самого начала схватки, а ты говоришь, что два обманщика убили ее лишь тогда, когда стало ясно, что они проигрывают драку…

— Она знала, что кто-то из сражающихся может попытаться ее убить, и спряталась. Неужели ты думаешь, будто во дворце всего лишь два зала? В общем, она спряталась, но это ее не защитило. Хватит тратить зря время. Пора приступать к ритуалу. Первым делом ты должна взять ее.

Перед Лисандрой снова появилась слеза бога, и она, увидев ее, хмыкнула.

Вот теперь, конечно, самое время отказаться. Никогда она не лезла в подобные дела, не собирается это делать и сейчас. Отказаться — и будь что будет.