— Да уж, рассказал. Даш, ты как? Все в порядке?

Я только кивнула, пока никак не могла перейти с ней на ты и вообще представить дружеские отношения. Нужно время, наверное.

Мы покинули кардиологическое отделение, и меня снова куда-то потащили. О! В ординаторскую нейрохирургии. Пусто, никого нет.

Дима втянул меня внутрь, закрыл дверь и вжал прямо в нее с внутренней стороны. Захватил губы и обрушил на них крышесносный поцелуй. Я снова забыла, что хотела спросить или попросить… мне очень захотелось бросить этот вояж и поехать сейчас к нему домой, завалиться в кровать и повторить ночные упражнения по дисциплине уроки любви для чайников… тьфу для недавних девственниц.

Но и оттолкнуть его была не в силах. Обхватила за талию, под расстёгнутым халатом.

— Прости. Соскучился, — объяснил он, отстраняясь и глядя на меня взглядом с поволокой. — Если б не обещал маме, утащил бы тебя в свою берлогу и не выпускал до… ну хотя бы до конца каникул…

— Кто же мешает? — я осмелела настолько что, провела ноготками по спине. — После мамы, разумеется…

Сверкнула глазами и тут же смутилась.

— Дашка, какое же ты чудо, — внезапно одарил меня комплиментом, если можно так назвать. — Мое личное маленькое чудо.

Провел ладонями по зардевшимся щекам. Убрал волосы за уши и снова поцеловал, выворачивая своей нежностью всю душу.

— Поехали уже к маме, пока я не передумала и не сбежала, — прошептала ему чуть позже, когда, оба старались отдышаться.

— Ты права. Быстрее сядем, быстрее выйдем.

В машине поинтересовалась, действительно ли он планирует заменять отца в колледже. Получила подтверждение и проигрывание бровями.

— Готов поспорить, с преподавателем ты ни разу не целовалась.

— Фу… конечно, нет! Дима, как ты мог такое даже предположить?

— Зато теперь попробуешь? А? Хочешь поцеловать препода?

— Если не угомонишься, то прямо сейчас это и сделаю. И пусть мама ждет.

Он довольно ухмыльнулся.

— А ты как относишься к поцелуям со студентками. Помнится, тебе не раз намекали.

— Я готов рискнуть и проделать это с одной из выпускниц. Если она позволит.

Я замерла, представив себе это. Кровь вскипела почти моментально. Как я теперь к маме пойду, когда все мысли только об одном: мы с ним в аудитории вдвоем, дверь заперта, меня разложили на учительском столе и…

— Кажется, эта студенточка уже мысленно меня…

— Молчи! Дима! Хватит. Или поворачивай домой.

— Поздно, малыш, мы уже приехали.

Ох, за разговором и своими фантазиями, я не заметила, как мы въехали на территорию элитного жилого комплекса. Ничего так мама с папой живут.

— Мама работает в банке, — объяснил Дима, — совсем не на маленькой должности. Так что, могут себе позволить комфорт.

Я поежилась. В банке… страшновато как-то.

В лифте Дима снова притянул меня к себе, но взаимности не получил. Меня реально пугало предстоящее знакомство. А если я не понравлюсь? Насколько мой Зарецкий подвержен материнскому влиянию? Еще осенью я успела выяснить, что фамилия у него как раз материнская, так как Сергей Владимирович — Некрасов.

— Эй, ты что? Дааш! Але! Не бойся, у меня мировая маман.

Ага, все так говорят, насколько я знаю.

— Я боюсь. Дим, может, пока не поздно, отменим и как-нибудь в другой раз, а? — проныла ему в плечо.

— И кто ж тебя так напугал, зайка? — он поднял к себе мое лицо, но лифт остановился, и пришлось выходить.

— Догадайся. — Он покачал головой, не понимая. — Графиня Воронцова по большей части.

— О боже, Даша! Не вспоминай никогда эту даму. Моя мама ничего не имеет общего с этой ледяной статуей. Вот увидишь.

Я храбро кивнула, и мы позвонили в дверь.

Ну что я скажу? Графиню я видела однажды, и это полностью противоположный типаж. Немного царапнула ассоциация с Таней. Если убрать полноту, добавить возраст и сделать более элегантную стрижку, то да — очень похожа. Интересно, Дима это знает?

Наталья Дмитриевна, ах, оказывается, Диму назвали в честь деда… была удивлена моему появлению у них дома. До такой степени, что когда Дима представил меня своей девушкой, не удержалась от реплики:

— А как же…

Спасибо, он вовремя ее остановил, иначе я бы впала в панику.

— Мама, я уже сотню раз говорил, Оля мне просто друг. У них вон с Тимом любовь. Имей в виду и не ляпни чего-нибудь при нем. И не говори пока ничего Екатерине Петровне, его матери не стоит знать раньше времени.

Меня обхватили за талию и провели в шикарную гостиную, отделанную в классическом стиле. Аж дух захватило от невероятности интерьера. Но я все равно успела услышать слова «а мне, значит, стоит, да?»

Дима отдал ей пакет с продуктами, которыми мы запаслись еще по дороге в больницу. Достал бутылку вина.

— Отметим знакомство, если не возражаете.

— Ты же еще не в отпуске, может не стоит? — сказала Наталья Дмитриевна, на секунду раньше чем, я произнесла:

— Дим, ты ж за рулем.

Он рассмеялся, поднимая руки.

— Окей, окей, сдаюсь. Против двух прекрасных женщин, я не в силах устоять. Это для вас. Мамино любимое. Немножечко, расслабиться, ты слишком напряжена. А я хочу твой чай. Даш, мама делает такой чай, закачаешься.

— Но сначала обед. Ты наверняка голодный, — вставила мама. — Даша?

Наверное, первое напряжения между двумя незнакомыми людьми это нормально? Меня бы больше испугал резкий негатив. Либо чрезмерная любовь. Да, бывает и такое.

Но уже к середине обеда я поняла, что Дима был прав — мама мировая. Вино сняло лишнее напряжение. Мама иногда шутила, но очень корректно, сумела разговорить меня и сына тоже.

Дима начал все чаще при ней употреблять словосочетание «моя Даша» или называть просто Дашенькой, а я буквально оттаивала и расцветала. Когда он сообщил, что нам пора, я вдруг осознала, что могла бы остаться и дольше. Общество Натальи Дмитриевны действовало на меня весьма благоприятно, что подметил даже Дима, заговорив об этом уже в лифте.

— С мамой мы жить не будем, не проси, — шепнул мне на ушко, явно в шутку, — мне нужно много секса, а при маме я не способен на всенощный марафон… — его глаза заблестели в предвкушении, вызвав у меня неуемное желание аварийно остановить лифт и отдаться прямо тут…

Оставшиеся выходные закончились как-то уж слишком быстро. Дима ушел на сутки, а я вернулась в дом к Тане. Поделилась своим счастьем, не вдаваясь в подробности, а она не настаивала — видела, что я не хочу досконального разбора. Единственное, за что укорила — не стоит врать, лучше сказать правду, и никто не будет меня ни к чему принуждать. Ну что тут можно ответить? Права, конечно, но все мы умные задним числом. Она и сама когда-то сбежала ото всех, даже от своих подруг. Много она тогда думала о других?