Когда пришло время написать на браслете, который вешают новорожденным на ножку, имя, Розалита решила так: ребенок очень нуждается в помощи ангелов, чтобы утвердиться на этом свете, поэтому в качестве талисмана выбрала имя первого из них и назвала девочку:

Габриель.

Есть у нас в душе чувства, которые мы стараемся держать под замком. И если мы какое-то время живем без них, откладывая со дня на день решение дать им волю, значит, боимся потерпеть неудачу или избегаем ненужных страданий.

Марсель Пруст

«Дамы и господа, наш самолет начинает снижение и вскоре приземлится в аэропорту Сан-Франциско. Просим вас пристегнуть ремни и не покидать свои кресла. Самолет идет на посадку».

Мартен испытал настоящий шок от прочитанного, и потому остался глух к командам, прозвучавшим из динамика. Это имя… Дата рождения… Сердце колотилось, кровь стучала в висках, даже ладони вспотели.

Погрузившись с головой в досье, он старался скорее дочитать до конца протокол судебного заседания. Вердикт судьи был таков: Арчибальд получил десять лет тюремного заключения за то, что опасно ранил доктора Алистера.

Вот ксерокопия документов, собранных на него в период содержания в тюрьме Сан-Квентин. В общем ничего особенного, только несколько потасовок, из-за которых Арчибальд лишился возможности освободиться досрочно, а также регулярное посещение им тюремной библиотеки и копия сертификата об окончании курса по истории искусств, который на общественных началах читал заключенным профессор из Стенфорда.

Странно, но за все время в тюрьме его не навестил ни один человек! Ни друг, чтобы сказать ему что-то типа «держись, приятель», ни родственник, чтобы передать привет от семьи, никто, кто бы мог рассказать ему о рождении дочери…

Потом его следы теряются после удачного побега в ноябре 1981 года. Джозеф А. Блэкуэл исчез, не оставив обратного адреса, чтобы возродиться под именем Арчибальда Маклейна, короля похитителей шедевров…

Мартен держал в руках последний документ объемистой папки, недавно, судя по дате, сделанную фотографию. Федералы в срочном порядке провели дополнительное расследование и добавили к собранным документам фотографию. Мартен смотрел на нее со страхом и любопытством: за рулем красно-оранжевого «Мустанга» сидела молодая женщина с тонкими чертами лица, с развевающимися на ветру длинными прямыми волосами, в темных очках. Молодая женщина, чьи зеленые с искорками и мокрые от дождя глаза он никогда не забудет, как не забудет и то, что однажды летом она тихо попросила его: «Не уезжай! Побудь еще!»

Чтобы скрыть волнение, Мартен отвернулся к иллюминатору. Под крылом самолета показалась кромка воды у подножия гор, волны Тихого океана, набегающие на пустынный берег, и он понял, что они в Калифорнии.

Теперь ясно, что общего у него с Арчибальдом. Несостоявшаяся любовь. Мартен догадался также, что охота на Арчибальда, которую он вел несколько лет, не случайное стечение обстоятельств и имеет целью не просто задержать грабителя. Это следствие, предпринятое ради себя самого, чтобы исследовать собственную душу, нечто вроде терапии. Не тот курс психотерапии, какой проходишь, лежа на диване у психоаналитика, а чистый самоанализ, очная ставка с собственным прошлым, выявление скрытых страхов, рентген души, исследование глубоко спрятанных граней личности.

Арчибальд за мгновение вскрыл отмычкой замок в двери домика на сваях, где жила Габриель. При входе он испытал ощущение, будто вторгается в священный храм. Это чувство охватило его внезапно, как дикий зверь, который набросился из-за угла и схватил за горло. Именно в этом плавучем домике тридцать три года назад он проснулся рядом с Валентиной в то страшное декабрьское утро, превратившее их жизнь в кошмар.

Арчибальд осторожно прошел вперед. В воздухе пахло лавандой. Дом был пуст, но полон воспоминаний. С первого же взгляда он узнал деревянную мебель, которую они когда-то вдвоем очищали и покрывали лаком, небольшой шкафчик для одежды, купленный на распродаже, зеркало на столике с отломанной ножкой из комиссионного магазина…

Через открытую дверь ветер проник в комнату и всколыхнул газовую занавеску на окнах. Арчибальд двинулся в кухню. Там воспоминания одолели с новой силой: завтраки после ночи любви, вот тут он готовил свое фирменное блюдо – паста с соусом песто, Валентине оно очень нравилось, вечерами пили вино, чокались, смеялись, их губы встречались, расставались, чтобы встретиться вновь.

Чтобы отогнать от себя волну мучительных видений, Арчибальд открыл кран и плеснул на лицо холодной воды. Два дня назад рак, разъедавший его поджелудочную, не давал возможности пошевелить ни ногой, ни рукой, так сильна была боль. А сегодня он на удивление хорошо себя чувствовал. Предписанная врачом большая доза анальгетиков произвела нужный эффект и позволила на небольшой срок отодвинуть болезнь. Времени у него в запасе совсем мало, но, может, хватит, чтобы поговорить с Габриель в последний раз.

Последний раз. Он также будет их первой встречей.

В тюрьме он отказывался даже думать о своем отцовстве, настолько боль была сильна, и от тоски боялся сойти с ума. Девочку передали на воспитание его бабушке, француженке, взбалмошной особе, жившей в Лунной долине, на севере Калифорнии, со своим мужем, виноградарем. В начале 80-х годов, сбежав из тюрьмы, Арчибальд сразу отправился в эти места, чтобы тайно разузнать, что стало с дочерью. Ему сообщили, что девочка думает, будто ее отец погиб в горах при восхождении – несчастный случай, еще до ее рождения, родители раньше жили в Шотландии, а Шотландия – очень далеко. Ну и пусть, так даже к лучшему. Хотя не смог устоять против желания увидеть ее. Арчибальд подошел к школе, где она училась, и наблюдал за ней после уроков, когда дети выбежали во двор. То, что он испытал при этом, наполнило его душу ужасом. Арчибальд не мог простить этому ребенку то, что он отнял у него женщину, которую он любил. Он возненавидел его за это! Это было неправильно, неразумно, несправедливо по отношению к девочке, но Арчибальд ничего не мог с собой поделать. Поэтому и решил исчезнуть.

И он точно знал, как это сделает…

Тюрьма Сан-Квентин

Октябрь 1977 года

– И тебе удалось так лихо от них ускользнуть?

– Ну да, парень. Я же тебе и говорю. Но в те времена у меня еще с легкими было все в порядке.

Сидя на койках друг против друга, Арчибальд и его сокамерник Эван Кемпбел беседовали, вспоминая прошлое. Точнее, говорил в основном Кемпбел, а Арчибальд внимательно слушал.

Они уже несколько месяцев делили камеру. Сначала не обошлось без стычек, но вскоре им удалось найти общий язык, отчасти благодаря тому, что оба были шотландцами.

Кемпбела посадили на несколько лет за кражу картин. Его чувство юмора и легкий нрав помог Арчибальду оттаять душой и в конце концов выйти из тяжелой депрессии, в которой он пребывал с тех пор, как его арестовали.