Уэбб собирался всего лишь поцеловать ее в щеку, как он это делал со всеми остальными знакомыми женщинами, и покончить с прошлым. Она превратилась в одну из этих холодных, псевдоутонченных стерв, которые все выглядели и вели себя так, будто их лепили по одной мерке. Немного же времени у нее заняло обучение всем этим ничтожным уловкам! Для него уже было достаточным потрясением увидеть ее здесь, а потом вдобавок оказалось, что она – последнее «открытие» Гарриса Фелпса. Учитывая репутацию Гарриса, это могло означать только одно – она его любовница. А может быть, он делит ее с Ивом Плейделом? Хотя, черт побери, какое ему до этого дело? Но ощущение легкой дрожи ледяных пальцев вызвало в нем такой взрыв эмоций, что это просто пугало. Будь она проклята!

В конце концов он все же поцеловал ее – механически и нарочито. Поцеловал, потому что этого ждали все, кто толпился вокруг них. Вставной номер в программу вечера. Торжественное воссоединение его и Анны. И только Анна знала, с какой силой он сжал ее пальцы. Ему даже казалось, что он слышит треск.

Отвернувшись от Анны, Уэбб рассмеялся и непринужденно продолжил прерванную беседу:

– Да… Так где же все-таки Виолетта, с которой я обязательно должен встретиться? Надеюсь, что она, по крайней мере, хорошенькая!

Теперь уже смеялись все остальные. Они приняли предложенные условия игры. Морщинки в уголках глаз Уэбба создавали впечатление улыбки, но Анна видела, что его взгляд скорее напоминает холодное желтое стекло. Она еще долго украдкой потирала пальцы, разрываясь между ненавистью и желанием. Больше всего хотелось разрыдаться.

Просыпаться утром было невообразимо тяжело. Анна судорожно пыталась выбраться из сна, но свинцовая усталость тянула обратно. Виолетта. По непонятной причине Виолетта начала раздражать ее. Ну почему она никак не может оставить ее в покое?

– Анна! Анна, ты собираешься просыпаться или нет? Через два часа тебе надо быть на съемках в Суррее, а мне уже пора на работу. Меня разбудил твой будильник. Поэтому, когда я поняла, что ты до сих пор не встала…

Анна с трудом открыла глаза и увидела склоненное над ней озабоченное лицо. Голос Виолетты стал резче:

– Ты нормально себя чувствуешь? Я не слышала, когда ты пришла…

– Я прекрасно себя чувствую! Просто накануне приняла снотворное, вот и все. Наверное, не стоило этого делать после всего выпитого вчера, – заставив себя сесть, Анна почувствовала легкое головокружение, но необъяснимая злость на Виолетту быстро привела ее в чувство. – И ты никак не могла слышать, когда я вошла, потому что ко времени твоего прихода я уже давно лежала в постели. У меня страшно разболелась голова, и Гаррис рано отвез меня домой.

От Анны не укрылся внезапно вспыхнувший на щеках Виолетты румянец, но она быстро справилась со смущением и непокорно встряхнула взлохмаченными кудряшками.

– Да… Честно говоря, я пришла довольно поздно. Или рано, если тебе так больше нравится!

– Неужели? – Анна пыталась придать своему голосу полное безразличие. Заставив себя выбраться из кровати, она неосознанно пошевелила пальцами, которые саднили в тех местах, где в них впились кольца. Уэбб! Вновь нахлынули воспоминания вчерашнего вечера, пробудив забытые чувства. А ведь снотворное она принимала только затем, чтобы отгородиться от них.

Конечно, это было крайне глупо с ее стороны – теперь Анна чувствовала себя совершенно разбитой. – Наверное, мне лучше пойти принять душ. Спасибо, что разбудила.

Но от Виолетты не так легко было отделаться. Она продолжала повсюду следовать за Анной с видом провинившегося ребенка. Но только Виолетта не была ребенком! Несмотря на имидж невинной девочки, она была очень сексуальной молодой женщиной, и мужчины быстро обнаруживали это. Обнаружил и Уэбб. Стоило только телохранителям увезти принцессу, как они тут же нашли общий язык.

Бедная Клаудия была брошена на произвол судьбы и отчаянно переругивалась с Ивом; вокруг ее чувственных губ с каждой секундой залегали все более угрюмые складки. Уэбб и Виолетта исчезли; дверь в спальню была закрыта, и Анна чувствовала, что ее улыбка напоминает клоунскую маску. Наконец Гаррис со свойственным ему тактом вспомнил, что у нее утром съемки, и предложил отвезти домой.

– Давай поболтаем, пока ты будешь принимать душ.

Анна не хотела выслушивать излияния Виолетты, по крайней мере, те из них, которые касались Уэбба. Но Виолетта уже входила за ней в ванную.

– Ну и вечер – просто потрясающий! А слышала бы ты все последние сплетни! Оказывается, сенатор Маркхем неравнодушен к Кэрол Кокран. Поэтому он и приехал без жены. Крег чуть с ума не сошел, когда я ему об этом сказала! Он иногда бывает таким пуританином, правда? А все сенаторы и конгрессмены для него просто святые! Знаешь, мне кажется, – при этих словах она задумчиво склонила голову набок, – что он… я имею в виду Крега… по-прежнему любит тебя.

– Ерунда! – коротко ответила Анна и открыла душ на полную мощность.

– Понимаешь… Я всегда могу определить, когда мужчина, который со мной встречается, неравнодушен к другой женщине. Он с радостью бы вновь сошелся с тобой, если бы, конечно, ты захотела. Нет, ты не подумай, я вовсе не осуждаю твой роман с Фелпсом! Кстати, он уже пригласил тебя на свою яхту? Говорят, она даже больше, чем у Онасиса! – Анна не отвечала, и Виолетта резко сменила тему: – А как тебе понравился Уэбб? Он в жизни еще более грандиозен, чем на экране, правда? Но, – в ее голосе послышалась укоризна, – ты мне никогда не говорила, что знаешь его!

Из-за шума воды Анна едва слышала собственный голос.

– А я его и не знаю. Мы просто однажды встречались, вот и все! А он встречает тысячи женщин, и причем постоянно, так что я даже не уверена, что он запомнил меня. – Анна не кривила душой: он ведь действительно сначала не узнал ее. Интересно, Виолетта замолчит когда-нибудь или нет?

– Зато он уж точно запомнит меня! Даже попросил мой номер телефона…

Из всего этого непрерывного потока слов Анна уловила лишь отдельные фразы. Она сознательно пыталась отключиться и не слушать откровения Виолетты, к которым была не вполне готова. Наконец, разочарованная таким невниманием, Виолетта умчалась на работу в своем небесно-голубом «порше». Ну что же это такое, в самом деле! Теперь она наверняка опоздает на съемки и…

Нечаянно опрокинув со столика статуэтку из дрезденского фарфора, Анна вполголоса выругалась (необходимо следить за своей речью!) и, наконец, не произведя больше никаких разрушений, добралась до двери. В этот момент зазвонил телефон. Анна заколебалась. Кто бы это мог быть? Наверное, Дункан: хочет узнать, почему Виолетта до сих пор не на работе, С другой стороны, могли звонить из Суррея, чтобы отменить съемки из-за плохой погоды. Нужно было послушать прогноз по радио, и она бы обязательно это сделала, если бы не болтовня Виолетты. Телефон продолжал настойчиво звонить, и Анна решила взять трубку. Может быть, это Гаррис?