дошли. – Вы в ответе за то, чтобы это соблюдалось. Как ваше имя?

– Эмминг, сэр. Но коронер…

– Коронер не захочет ослушаться лорда Арлингтона, как и вы. – Я смотрел ему в глаза, пока он не отвел взгляда. Я повернулся к Кэт. – Идемте.

Она сердито на меня посмотрела, но послушалась. Мы молча шли среди развалин, пока не оказались на расстоянии, где нас не могли услышать.

– Простите, – сказал я тихо. – Нелегко вам играть служанку.

– Лучше играть служанку, чем шлюху, – резко ответила она. – Но что бы ни делала эта бедная женщина, она не заслужила такой смерти. – Она замолчала. – А вы были учтивы со стариком и его экономкой. Похвально.

Я посмотрел на нее:

– Я не всегда бывал учтив со стариками.

– Ваш отец?

Я не ответил, и вопрос повис в воздухе, но, конечно, она была права.

– Как вы сюда попали? Я не поверил своим глазам, когда вас увидел.

– Благодаря вам мистер Хэксби обрел возможность получить заказ. Мистер Пултон – богатый человек, а Драгон-Ярд – большой участок, да еще на Чипсайде. Я оказалась у него дома, когда пришло известие.

– Кто эта пожилая женщина?

– Ее зовут госпожа Ли.

– Похоже, Пултон от нее зависит. Я сначала подумал…

– Что она его жена? – подсказала Кэт. – Она ведет себя как жена. Но их слуга сказал, что она его экономка. Живет в семье с незапамятных времен.

Мы обменялись взглядами. Я был уверен, что мы подумали об одном и том же: в том, как пожилая пара осуждала поведение Селии Хэмпни, была определенная ирония.

– Вы осмотрели тело до того, как мы появились? – спросила она.

– Я велел клерку повернуть женщину, прежде чем мистер Пултон ее увидит. – Я замялся, вспомнив в последний момент о правилах приличия. Но Кэтрин Ловетт была такая странная особа, что разговаривать с ней как с обычной женщиной было невозможно, скорее как с мужчиной, если уж на то пошло. – Правая сторона лица была изуродована после смерти. Глаза нет.

– Вороны? – сказала она буднично, что было так мало похоже на тон всезнайки, в каком несколько минут назад рассуждал клерк.

– Возможно.

Пултон и экономка забирались в экипаж на Феттер-лейн. Мы с Кэт пережидали, не желая с ними равняться. Перед таверной «Полумесяц» собралась небольшая толпа зевак, заинтересованно наблюдавших возню вокруг трупа. Теофилиус Челлинг был одним из них. От возбуждения он подпрыгивал на месте.

– Они расстроились из-за мушек, – сказал я. – Почти так же, как из-за всего остального. «Знаки греха» – вот как старик их назвал.

– Их было больше, чем одна?

– С другой стороны. Сердечко.

– Где?

– У внешнего края глаза.

– Il y une langue des mouches.

Я вытаращился на нее.

– Что?

– Это значит: есть язык мух. Так моя тетушка Квинси говорила. – Кэт подняла на меня взгляд, и я увидел в ее глазах насмешку. – Разве она вам этого не говорила? Вы подолгу с ней беседовали, мне кажется.

Я пожал плечами и почувствовал, как краска заливает щеки.

– О мухах ни разу не говорили. При чем тут мухи? Вокруг тела были мухи.

– Не настоящие мухи. Моя тетушка одно время жила во Франции. Les mouches – так французы называют мушки. Дело в том, сэр, что они имеют значение для тех, кто умеет их читать.

– Форма мушки?

– И положение, и название. Например, мушка, которая скрывает прыщ, называется voleuse[7], потому что она прячет прыщ, а возможно, и правду.

– А что мушки этой леди?

– Мушка в углу рта называется coquette[8]. Это призыв к комплименту или даже поцелую. У нее там карета и лошади, и они галопом несутся к ее губам. Нет надобности объяснять вам, что это значит. Что же касается мушки в углу глаза, она называется la passionée[9]. И к тому же в форме сердечка. В общем и целом, представляю, что сказала бы тетушка о подобной женщине и ее намерениях.

Она снова бросила на меня насмешливый взгляд. Было время, когда я желал ее тетю Квинси за гранью разумного, за всеми гранями.

– Так что сказала бы леди Квинси? – спросил я.

– Она бы сказала, что эта женщина готова дать любовнику все.

В пятидесяти ярдах впереди возница Пултона стегнул лошадей кнутом, и экипаж тронулся, постепенно набирая скорость.

– Мне нужно вернуться к мистеру Хэксби, – сказала Кэт. – Не утруждайте себя, меня не надо провожать. Я отлично справлюсь сама.

Я тронул Кэт за руку:

– Подождите.

На миг между транспортом, едущим в одну и в другую сторону, образовался зазор. По другую сторону дороги были видны закопченные стены «Полумесяца» и далее крыши Клиффордс-инн. Проехал экипаж Пултона, и показался вход в переулок, который я исследовал вчера.

На углу, в тени таверны, стоял высокий мужчина в темном плаще и широкополой шляпе. Он опирался на дубину. Он стоял слишком далеко, чтобы можно было разглядеть его лицо, тем более под шляпой, но я увидел, что он смотрит в сторону руин. Я знал, что он смотрит на меня. Кислая Мина.

– В чем дело? – спросила она.

– Там человек. Мне кажется, он меня знает.

– Который?

– В дальнем конце дороги. Стоит слева от таверны. Высокий, худой. К нему подошел другой мужчина. С тележкой.

– Кто он?

– Не важно, – сказал я.

– Это Клиффордс-инн за таверной? – Она слишком быстро соображала, и это обескураживало. – Что-то, что имеет отношение к Пожарному суду?

Я оставил вопрос без ответа.

– Не хочу с ним встречаться. Пойдемте в Ковент-Гарден другой дорогой. Назад на Шу-лейн и по Харп-аллей до Флит-стрит. Перейдем через канаву и найдем экипаж на Ладгейт-хилл.

– Вы не встретитесь, – сказала Кэт. – Он ушел.

Я повернулся лицом к Феттер-лейн. Мужчина с тележкой был на месте, а Кислая Мина, видимо, свернул в переулок.

– Может, он все-таки не узнал вас, – сказала она. – Может, он просто смотрел мимо вас, туда, где было тело.

Я не ответил. Если Кислая Мина наблюдал за мной какое-то время, вполне вероятно, что у него не было нужды идти за мной. Он наверняка видел, как я разговаривал с людьми коронера. Мог просто спросить у одного из них, кто я такой.

– Или, – сказала Кэт, – если я не права, а вы правы, он мог просто спросить у людей коронера, кто вы такой.

Прибыв в Уайтхолл, я обнаружил мистера Уильямсона, прогуливающегося под руку с мистером Чиффинчем по Тихой галерее. Что было удивительно и тревожно.

Ни тот ни другой ничего не имели против того, чтобы я служил обоим. Всем было известно, что они не являлись близкими друзьями. Один служил лорду Арлингтону, другой