litbaza книги онлайнИсторическая прозаВедьмы. Салем, 1692 - Стейси Шифф

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 169
Перейти на страницу:
катастрофы в Колонии залива воспринимались как судебные постановления. Каждый раз, когда Господь хмурил брови – неважно, проявлялось ли это градом, чумой, заносчивыми британскими чиновниками или нашествием ведьм – он, все понимали, делал это не без причины.

Переселенцы, таким образом, готовились в 1692 году ко многому, помимо набегов индейцев и реальной угрозы со стороны французов. Они готовились к хартии, которая восстановила бы их права, и к возвращению совершенно необходимого, обладавшего колоссальным авторитетом Мэзера. Они готовились получить объяснения своим несчастьям и избавление от них. Одно время Коттон Мэзер и другие ждали еще и второго пришествия. Учитывая все катастрофы, обрушившиеся на Новую Англию, оно, казалось, было уже на пороге. Случаи колдовства в Салеме еще больше укрепили людей в мысли, что времени осталось совсем мало; по расчетам Мэзера, золотой век должен был наступить уже через пять лет. Такая определенность указывает еще на одну особенность мышления человека XVII века. Описанный прозаиком как «причудливое сочетание несочетаемых вещей и понятий»[34] [34], этот образ мысли, словно безумное лоскутное одеяло, состоял из обрывков эрудиции и предрассудков[35]. Естественное легко переходило в сверхъестественное – один знаменитый священник, например, узнал о том, что его жена родила, не от повитухи, но непосредственно от Бога, – так что медицина плавно размывалась и перетекала в астрологию, а наука – в чепуху.

Многие представители духовенства баловались алхимией, при этом яростно нападая на оккультизм: народная магия – это одно, а элитная – совершенно другое. Это как перестраховка из разряда «на бога надейся, а порох держи сухим»: даже исключительная набожность не сможет помешать тебе однажды предложить кому-то ведьмин пирожок. Как любой народ, сгибающийся под тяжестью собственного предназначения, пуритане страшно увлекались предсказаниями будущего. Астрологические альманахи распродавались мгновенно[36] [36]. В Гарварде в 1683 году из-за затмения перенесли церемонию вручения дипломов. Как ни крути, пуритане были очень далеки от бытового реализма: Господь говорил с ними с помощью раскатов грома, дыхания дракона, блеска комет. Показательно, что там, где другие ждали громов небесных, Сэмюэл Сьюэлл, брат которого забрал к себе маленькую Бетти Пэррис, вел особенно скрупулезный учет радуг: утешающие радуги, благородные радуги, идеальные радуги; радуга, выходящая прямо из книги Откровения. Сьюэлл водрузил на ворота перед своим домом резные головы ангелов в качестве защиты. В тревожном мраке религия порой становилась переходной формой от рассудка к предрассудку.

Колония залива, возможно, была самым высокообразованным сообществом во всемирной истории до 1692 года [37]. Редкость, когда так много людей способны разобрать предложение, имея так мало книг. Большинство подрастающих девочек в салемской деревне умели читать, даже если и не могли написать собственного имени (юная Энн Патнэм, кстати, принадлежала к тем немногим, кто мог). В этом обществе самые грамотные оказывались и самыми педантичными. Новоанглийское духовенство коллекционировало доказательства существования сверхъестественных сил в том числе для того, чтобы противостоять крепнущим силам рационализма. Инкриз Мэзер собрал богатый урожай чудес и предвестий в своих «Удивительных знамениях» 1684 года, за которыми последовали «Памятные знамения» его сына, – объемистом томе, благодаря которому новости о шведском полете и сатанинском спасении достигли Новой Англии. Этакая смесь видений, одержимостей, землетрясений, кораблекрушений и летающих канделябров, «Удивительные знамения» были поразительным гибридом фольклора и всесторонних знаний, призванным порадовать священнослужителей, запросивших в 1681 году собрание «невероятных случаев колдовства, одержимостей дьяволом, ярких примеров Божьей кары» [38]. Эти «простые истории о чудесах» служили политическим целям, подтверждая божественную благосклонность к миссии Новой Англии перед лицом королевских посягательств.

Пуританин не упускал ни одной детали, которая могла бы оказаться знаком или символом. Когда он направлялся с ружьем на болота, чтобы подстрелить птицу к ужину, и за ним увязывалась лучшая из его свиней, то это, конечно, что-то значило [39]. Яростный град, побивший окна новой кухни Сьюэлла, нес провидческое послание (Мэзер уверил своего расстроенного друга, что повреждения были репетицией апокалипсиса). Жажда смыслов свидетельствовала о зацикленности на причинно-следственных связях, их толкования входили в обязательную программу повседневной жизни пуритан. Комета никогда не была просто кометой. Прожженное белье полнилось смыслами. Когда дети Гудвинов корчились и стенали, их отец точно знал, что это наказание за его грехи. Если Пэррис и прочитал божественный укор в конвульсиях своих детей, то вслух он этого не сказал. Окружающие, однако, всё и так поняли. Коттон Мэзер сделал подобное заключение, когда другая его дочь – опасным местом был дом Мэзеров – упала в огонь.

Человеческая хрупкость несла ответственность за суровую местную погоду – стучащий зубами, отморозивший пальцы массачусетский пуританин имел все основания верить, что он слишком много грешил [40]. Нескромное поведение приводило к значительному количеству последствий: так, Инкриз Мэзер считал, что война короля Филипа началась из-за чрезмерного увлечения в колониях шелком и париками. Один священнослужитель из Коннектикута решил, что причина его вдовства крылась в том, что он слишком уж сильно наслаждался сексом с женой. Многие винили в смерти детей свою избыточную к ним привязанность. Небрежение становилось первой рабочей версией всех объяснений – тем более что эти люди страдали от чувства собственной неполноценности. Они не были набожными, как их отцы, идиллическое время прошло. Осипшего кембриджского пастора ругали за плохую проповедь. Не оттого ли у меня болит левое колено, думал Инкриз Мэзер на тридцать четвертом году своего шестидесятичетырехлетнего пасторства, когда ведьмы начали летать над головами, что я недостаточно добросовестно служу Господу? (Как минимум шестнадцать часов каждого дня он проводил у себя в кабинете.) Не бывает слишком много осторожности: однажды Коттон Мэзер случайно забыл произнести имя дочери в утренней молитве – вскоре выяснилось, что часом ранее нянька случайно ее задушила. В 1690 году, увязав страдания Новой Англии с ослаблением семейных привязанностей, Сэмюэл Пэррис вынес этот вопрос на собрание священников в Кембридже. Решение было простым: массачусетское духовенство должно делать все от него зависящее, чтобы «опрашивать, наставлять, предупреждать и наказывать» каждого из прихожан «в соответствии с его семейными обстоятельствами» [41].

Этот бесконечный поиск причинно-следственных связей вел пуританина двумя на первый взгляд противоположными путями. Прежде всего, он делал из него полного энтузиазма сутяжника. До 1690-х в Колонии залива не имелось адвокатов. Не было там места и случайностям. Любая мыслимая обида обязательно доходила до суда, куда, судя по всему, чуть что шли большинство жителей Массачусетса, ведомые одной соблазнительной идеей: если происходит что-то плохое, если ситуация выходит из-под контроля или оборачивается разочарованием – то кто-то где-то непременно в этом виноват[37]. (Кстати, большая часть информации о правоверных салемских фермерах дошла

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 169
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?