Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Офелия бросила взгляд на стенные часы лифта. Слишком поздно, чтобы пробраться к себе в спальню незамеченной. В замке наверняка уже все проснулись.
Проходя через склады, Фрейя приподнимала подол своего мехового одеяния, чтобы не намочить его в лужах.
– Полагаю, Беренильда поселила вас у себя? Сейчас мы возьмем фиакр.
Они сократили путь, пройдя через обширный рынок, где уже толпились покупатели. От запахов рыбы Офелию затошнило. Больше всего на свете она мечтала о чашке кофе.
Фрейя подозвала экипаж и расположилась на скамейке, Офелия села напротив. Рослая высокомерная блондинка и маленькая неуклюжая брюнетка. Фиакр, содрогаясь на рытвинах, катил по улицам. Внутри царило натянутое, гнетущее молчание.
– Благодарю вас, мадам, – прошептала наконец Офелия.
Фрейя ответила улыбкой, но ее глаза остались холодными.
– Вам нравится здесь, на Полюсе?
– Тут все ново для меня, – ответила Офелия, осторожно подбирая слова.
Она уже поняла, что Фрейя очень раздражительна и лучше ее не обижать.
– А мой брат? Он в вашем вкусе?
Значит, Фрейя – сестра Торна?! У них и в самом деле были одинаковые ледяные глаза. Офелия посмотрела в окошечко дверцы, которая начала дребезжать под сильными порывами ветра. Экипаж вынырнул во внешний, настоящий мир, со скрипом проехал вдоль узкого высокого карниза и спустился по склону Небограда. Опасливо глянув вниз, Офелия увидела вдали, над хвойным лесом, утонувшим в снегах, бледнеющее ночное небо. Фиакр сделал очередной разворот и снова углубился в недра города.
– Мы еще недостаточно хорошо узнали друг друга, – ответила наконец Офелия.
– Вы никогда не узнаете Торна до конца! – с усмешкой бросила Фрейя. – Могу вам сообщить, что ваш жених – бастард, карьерист и расчетливый делец. Общеизвестно, что он ненавидит женщин. Поверьте мне: как только вы забеременеете от него, он потеряет к вам всякий интерес, как к надоевшей игрушке. И вы станете посмешищем в глазах двора!
Офелия, закоченевшая вконец, потирала руки, не снимая перчаток. Она и сама уже убедилась, что Торн отнюдь не святой, но злословие всегда раздражало ее. Она ясно чувствовала: эта бесцеремонная женщина преследует собственные интересы, желая расстроить ее свадьбу. И, кроме того, у девушки вновь разыгралась странная мигрень, словно голову со всех сторон злобно покалывали жгучие иглы.
– Не хочу вас обижать, мадам, но я предпочла бы составить собственное представление о моем женихе.
Внезапная жестокая пощечина отшвырнула Офелию к дверце фиакра. Фрейя, сидевшая напротив, не шевельнула и пальцем – она прятала руки в муфте. Задохнувшись от изумления, широко раскрыв глаза, девушка недоуменно взирала на неясный силуэт своей спутницы. Очки у нее от удара свалились на пол.
– И вот это, – произнесла Фрейя ледяным тоном, – можете считать лаской по сравнению с тем, что готовит вам в браке господин Торн.
Офелия вытерла рукавом струйку крови, текущей из носа. Значит, вот в чем заключена сила Драконов – в способности причинять боль на расстоянии?!
Она ощупью разыскала очки на полу и водворила их на место.
– Ничем не могу утешить вас, мадам, – мне не оставили выбора.
И в тот же миг другую ее щеку обожгла такая же безжалостная пощечина. Офелии показалось, что у нее хрустнули шейные позвонки. Лицо Фрейи, сидевшей напротив, исказила злобная усмешка.
– Что ж, выходите за этого бастарда, моя дорогая крошка, а уж я позабочусь о том, чтобы превратить вашу жизнь в ад!
Офелия подумала, что третьей такой пощечины она не переживет. К счастью, фиакр затормозил. Сквозь запотевшее стекло фасад дома с колоннами, перед которым он остановился, выглядел неузнаваемым.
Фрейя открыла дверцу.
– Подумайте об этом на досуге, – сухо бросила она.
Щелкнул кнут, по мостовой зацокали копыта лошадей. Фиакр растаял в тумане.
Потирая горевшие щеки, Офелия взглянула на мраморный портик, который соединял два монументальных крыла здания. Почему Фрейя высадила ее здесь? Девушка нерешительно поднялась по ступеням, ведущим к великолепному раззолоченному подъезду.
Табличка над дверью гласила:
ПОМЕСТЬЕ ГОСПОЖИ БЕРЕНИЛЬДЫ
В день приезда Торн провел их внутрь через задний двор. Офелия могла бы догадаться, что в замке есть и другой вход, главный, парадный. Она присела на ступеньку: ноги не держали ее. Нужно было прийти в себя, собраться с мыслями.
«Все ненавидят интенданта», – сказал ей Арчибальд. Теперь Офелия понимала, до какой степени он был прав. Эта ненависть уже обрушилась на девушку, доказав, что у нее нет никаких шансов на самостоятельное, отдельное существование: она – невеста Торна, и точка. В глазах окружающих этого было вполне достаточно.
Достав платок, Офелия вытерла сочившуюся из носа кровь. Потом кое-как прикрыла своими пышными волосами следы пощечин. Ей так хотелось увидеть мир, в который она попала, – ну, вот и получила по заслугам. Урок оказался крайне суровым, но теперь вся ее жизнь будет состоять из таких ударов. Так не лучше ли сразу расстаться с иллюзиями…
Офелия встала, отряхнула платье, подошла к двери и трижды дернула за шнур колокольчика. Внутри послышался щелчок: кто-то открыл окошечко в двери, чтобы разглядеть посетительницу. Затем голос мажордома громко позвал: «Мадам, мадам!» – и после долгой паузы Беренильда собственноручно открыла ей дверь.
– Входите. Мы пьем чай, ожидая вас.
Вот и всё. Ни упреков, ни выговора. Лицо Беренильды было, как всегда, мягким и безмятежным, золотистые кудри ниспадали на широкий шелковый пеньюар. И все-таки девушка ощущала напряжение и недовольство, владевшие хозяйкой. Она была разгневана гораздо сильнее, чем показывала. Теперь Офелия поняла, что быть светской дамой – значит уметь маскировать любезной улыбкой свои истинные чувства.
Офелия переступила порог и оказалась в небольшой комнате с цветными витражами, бросавшими теплые отсветы на три арфы и клавесин. Она с изумлением обнаружила, что стоит в музыкальном салоне. Беренильда закрыла входную дверь, которую Офелия всегда считала дверцей шкафа для нот. Неужели между замком и внешним миром существует множество других таких дверей?
Офелия не успела вымолвить ни слова: Беренильда обхватила ее лицо своими нежными руками в татуировках. Ее большие прозрачные глаза с густыми ресницами сузились, изучая красные пятна на щеках девушки. Офелия стойко выдержала этот взгляд, понимая, что рано или поздно придется давать отчет о случившемся. Она не сопротивлялась, хотя руки Беренильды и причиняли ей боль. Девушка не видела себя в зеркале, но взгляд Беренильды был достаточно красноречив.
– Кто? – коротко спросила она.
– Фрейя.
– Идемте в гостиную, – сказала Беренильда, ничуть не удивившись. – Вам придется поговорить с Торном.