Сколько я ни учился (пожалуй, больше других, потому что питал склонность к знаниям этого рода), моих познаний не хватило для перевода пометок на этих свитках. В Арвоне бытуют тайные языки, рожденные Силой за много веков. Я рассудил, что бо́льшая часть свитков Урсиллы относится к очень древнему учению.

Маленькие свитки не шли в счет – в них невозможно было бы скрыть пояс. И я стал перебирать лапой те, что выглядели подходящими, разбрасывал их и перетрясал, не заботясь об их древности и ценности. Мысль о подобном тайнике казалась хороша, но по мере продолжения поисков я начал подозревать, что Урсилла хитрее меня. В свитках пояса не было.

Когда последний свиток, разворачиваясь, покатился по полу, я услышал скрежет замка и, скалясь, развернулся к открывающейся двери.

Урсилла сделала один шаг и остановилась как вкопанная.

Глаза ее сощурились. Она перевела взгляд с меня на круг горевших голубовато-зелеными огоньками свечей и сразу поняла, каким способом я вырвался из плена. А потом, опустив глаза на разбросанные свитки, расхохоталась.

Ее смех был беззвучным, но сотрясал тело и растягивал губы. Это веселье ударило меня как оплеухой поперек морды. Я истратил невеликий запас своих знаний и выдал себя – теперь ей еще легче будет меня подчинить.

– Напрасные поиски, Кетан, – наконец заговорила Мудрая. – Неужели ты, дурень несчастный, поверил, что я спрячу здесь твой поводок? Ты столько лет учился у меня – мог бы быть умнее. Хотя… – Она помолчала, снова устремив взгляд мимо меня на зеленовато-голубые огни, – возможно, я тебя немного недооценила. Хотелось бы знать, как ты это устроил? Нет… – Она растянула губы в кривой гримасе, сходившей у нее за улыбку. – Сейчас не время копаться в таких делах. У меня новости: господин Магус узнал, что ты в замке. Он обыскивает комнату за комнатой. К счастью…

Ей не судьба была договорить. За ее спиной в дверь вошел новый человек. Урсилла начала оборачиваться, но остановить пришельца не успела.

В свете свечей стояла госпожа Элдрис и смотрела на происходящее, как смотрят на вырвавшийся из ночных видений кошмар. Она подняла правую руку в отвращающем Силу жесте – его применяли лишенные Дара. Случалось, при поддержке подходящего амулета он помогал против самых слабых явлений Тени.

– Что за колдовство ты творишь? – тонким, срывающимся голосом бросила она Мудрой.

Урсилла все улыбалась.

– Моя Сила служит твоему дому, госпожа. Взгляни на это несчастное животное – присмотрись! – Она указала на меня. – Сумеешь назвать его по имени? – Она следила за госпожой Элдрис блестящими глазами, как собака разглядывает застигнутого в поле беззащитного зверька. – Думаю, ты знаешь его имя, тем более что его несчастье на твоей совести, хотя ты и лишена Дара. Я знаю, зачем ты это сделала, госпожа. Но сотворенное Силой Сила и исправит. Кетан снова станет Кетаном. И тогда берегись, госпожа! Заклятие нередко обращается против тех, кто его наложил, даже если те действовали не своей Силой, а прибегли к посредству других. Не хочешь ли ты сама бегать по лесу на четырех лапах и в шерсти, а то и убегать от охотников?

Она придвинулась к госпоже Элдрис вплотную, лицом к лицу.

Моя бабушка отшатнулась, не сводя глаз с Урсиллы и заслоняясь руками, хоть и сознавала, как слаба эта защита.

– Нет! – взвизгнула она, рванувшись к двери. Но проем вновь оказался загорожен, и отблески света сверкнули на клинке. – Магус! – Госпожа Элдрис схватила его за плечо, вцепилась, не давая ударить.

Я знал, что он будет бить насмерть. И зарычал, припадая к полу. Урсилла развернулась ко мне. Она застыла на миг, придерживаясь рукой за стену, и двинулась вдоль нее, разбрасывая ногами пергаменты. Ее ладонь легла на угол шкафчика, с которого разлетелись свитки.

– Бей! – хлестнул меня ее голос. – Убей, или будешь убит, дурак!

Госпожа Элдрис визжала, отчаянно цепляясь за Магуса, а тот грубо отрывал от себя ее руки.

– Нет! – снова завопила она. – Она поразит тебя – Силой! Магус, зови лучников с серебряными стрелами. Сталью оборотня не возьмешь…

Магус застыл. Я по лицу видел, как он рассчитывает и взвешивает. Меня же древнее поверье не убеждало. Меч представлялся мне вполне смертоносным и очень настоящим. Хотя по всему, что я знал, серебро для таких, как я, было еще опасней.

– Убей! – снова вскрикнула Урсилла.

Она двумя руками качнула шкаф для свитков, и я удивился, не понимая, почему Мудрая не прибегнет к своему Дару. Хотя очень может быть, что ее связывал гис: не вредить никому из рода, так долго дававшего ей приют. Известно, что подобные запреты существовали.

– Убей!

С третьим ее криком пардус, бушуя, вырвался на свободу. Мной теперь правил зверь, увидевший перед собой смертельного врага.

«Убей», – приказала мне Урсилла. И сорвавшаяся с цепи ярость пардуса вырвалась наружу. Но во мне, уже припавшем к полу, чтобы одним прыжком долететь до врага, снова шевельнулся человек. Такое убийство… Да, оно тоже станет ключом – тем, что запрет меня в звере. Магус – враг, Магус – угроза, все это так. Но против человека должен встать человек. Пролив кровь клыками и когтями, я прикую себя к дикому племени.

Госпожа Элдрис кричала. Даже если Магус не привел с собой людей, их наверняка привлекут сюда эти крики. Я уже видел перед собой темноту смерти. И все же упрямая человеческая сердцевина удерживала тело от прыжка.

Из горла вырвался кошачий боевой клич – природа пардуса бунтовала против власти человека. Ни одно живое существо не смиряется со смертью. Вот сейчас песня стального клинка выпустит на волю мою жизнь? Или в последний миг я нанесу встречный удар?

От решающего выбора меня спасла госпожа Элдрис – Магусу пришлось поддерживать бабушку. На его лице застыла маска ненависти, глубиной и свирепостью не уступающая ненависти пардуса, но он шаг за шагом попятился за дверь. Потому что госпожа Элдрис, вцепившись в него, с плачем упрашивала подождать, предоставить меня клинкам подручных.

Она дергала и тянула его назад. Магус не мог отбиться, не ударив ее, а на это не решился даже в ярости. И вот они оба оказались за порогом. С той стороны, где стояла Урсилла, прозвучало Слово. Дверь захлопнулась сама собой.

– Почему ты его не убил?

Я повернул к ней голову. Мудрая все тянула на себя шкаф со свитками. Она напрягалась всем телом, силясь сдвинуть тяжелые полки.

Я заворчал, потому что больше не мог ответить словами. Эта часть ее заклятия утратила силу.

– Убей, или будешь убит, – повторила Урсилла. – Хотя Магус еще не знает, какую беду на себя навлек. А Элдрис… Да, у меня найдется кое-что и для госпожи.

Раздавшийся скрежет перекрыл приглушенный тяжелой створкой гомон за дверью. Кажется, те, что остались снаружи, задумали вышибить дверь. Видно, подтянулись люди Магуса.