Мужчина открыто заглядывает мне в глаза, молодой, привлекательный, в нем столько желания, силы, страсти. Готов весь мир бросить к моим ногам.

– Постой, я тебя перебью. Заезжал к отцу в офис, взял на себя смелость пригласить их на нашу свадьбу через неделю. Не знал, как ты отреагируешь на это, но мы можем расписаться здесь, а потом по прилете устроить красивое торжество в Италии, пригласим друзей, девочек из агентства, Элеонору, я знаю чудесное место для этого.

Слушаю его и поражаюсь такому смелому заявлению. Он не поговорил со мной, пригласил родственников, распланировал все. А я еще считала его человеком, неспособным на решительные поступки.

– Да, это ты зря, конечно, сделал, я, вообще, именно о свадьбе хотела поговорить.

– Знаю, извини, любимая.

Сергей слишком идеальный, таких мужчин не бывает, должно быть в нем что-то порочное, червоточинка. Я на его фоне последняя шлюха, которая стонала под другим мужиком двое суток, а вот сейчас извиняется он.

Он убирает волосы с моего плеча за спину с силой, до легкой боли сжимает пальцы.

– Наверное, надо советоваться, а потом объявлять всем, ты не находишь, что это и есть здоровые отношения?

– Прости, я тороплю время, так хочу назвать тебя своей женой и никому никогда не отдавать.

– Вот сейчас ты меня пугаешь, я вроде никуда не собиралась.

– Такую красивую девушку могут увести из-под носа, взять хоть твоего одноклассника, постоянно рядом с тобой трется.

– Миша безобиден, они с Костиком друзья.

– Кстати, в офисе встретил Диану, она просила никому не говорить, но от тебя у меня нет секретов.Она беременна, у них с Матвеем скоро будет маленький. Прекрасная новость, правда?

– Зачем же ты сказал?

Не узнаю свой голос, не понимаю, что чувствую, словно в меня медленно вонзают тупое лезвие большого ножа. Боль разрастается с каждой секундой, растекается по телу, я так остро ощущаю ее везде, даже кончиками пальцев.

Земля так резко уходит из-под ног, сердце опускается и тут же дергается в неровном ритме. Я лечу в самую огромную и ужасную пропасть, в собственный ад, преисподнюю, в которой буду гореть на жарком огне.

– Но мы же не чужие, почти одна семья. Почему они столько лет тянули и не могли родить ребенка?

– Наследника, я помню.

– Регина, что с тобой?

– Все хорошо, я ужасно рада за твою сестру и ее мужа.

Ключевое слово «ужасно», а скорее, до ужаса.

– Матвей еще не знает, вот для него, наверное, будет действительно радость. Каждый мужчина хочет наследника, сына, чтоб был похож на него. Я, кстати, не исключение. Ты ведь подаришь мне сына?

– Сына? У меня есть сын.

– Нашего сына. Или девочку, такую же красивую, как ты.

В голове шум, ладони мокрые, боль становится острее, а теперь из меня вынимают сердце, вырезают этим же тупым ножом.

Какие еще дети? О чем он говорит? Сергей бредит, а я слушаю.

Нет. Значит, теперь точно не будет никаких «нас» с Жаровым.

Как бы Матвей ни утверждал и ни пытался убедить в этом меня, он не бросит своего ребенка, не уйдет от жены к девушке, с которой у него была связь семь лет назад, от кого родился ребенок, о котором он не знал еще буквально несколько дней назад.

– Сергей, я пойду, надо Костика кормить, должны позвонить из клиники, папа все опять напутает, а на бабулю никакой надежды.

– Так ты не сердишься насчет свадьбы?

– Нет, не сержусь, хорошо, пусть будет, как ты сказал.

Сергей улыбается, я пытаюсь сделать то же самое, но не выходит. Мне так больно, что хочется выть волком и валяться по земле в агонии безысходности. Он целует в губы, не отвечаю, но и не сопротивляюсь, мне все равно, кто, как, свадьба или нет.

Поднимаюсь на свой этаж, вхожу в квартиру, скинув туфли, иду в ванную. Костя с папой рассматривают в его комнате большой атлас, бабуля гремит чашками на кухне, пахнет выпечкой, яблочным пирогом.

Закрываюсь в ванной, открыв кран, умываюсь холодной водой, из горла вырывается всхлип, зажимаю рот ладонью, чувствую, как горячие слезы текут по щекам.

Вот и все.

Теперь точно все.

Хотя я ведь и не рассчитывала ни на что, сама только сегодня оттолкнула Матвея. Но глупое влюбленное сердце так надеялось на что-то.

Все правильно, так и должно быть. У него семья, жена, скоро родится малыш, ему обязательно нужен отец, мне ли не знать.

Я ему никто, Костик – незаконнорожденный сын. Господи, но почему так больно?

Ревную, ужасно ревную, к жене, к неродившемуся ребенку, который ни в чем не виноват.

Виновата только я, что полюбила не того мужчину. Он растоптал, унизил, бросил, а я снова открылась. Наивная, влюбленная, конченая дура, пора заканчивать со всеми этими соплями, и жить взрослой жизнью, не летая в облаках.

Смотрю на себя в зеркало, щеки впали, под глазами синие круги. Говорят, влюбленность красит женщину, ничего подобного, она выжимает из нее последние силы, выворачивает душу и валяет в грязи.

Ну что ж, говорите, свадьба?

Хорошо, неделю я подожду.

– У него кто-то есть, я чувствую.

Блондинка заламывала руки, кружила по комнате, не находя себе места, то останавливалась у окна, наблюдая с высоты пятнадцатого этажа одной из квартир своего отца прекрасный открывающийся вид парка, расположенного почти в центре города.

Но ничего из этого ее не радовало.

Красивое нижнее белье мягким кружевом окутывало высокую полную грудь, крутые бедра, упругую попку. Черный цвет контрастировал с бледной кожей.Она бросила взгляд на себя в зеркало, выгнула спину, проведя пальчиками с ярким маникюром по животу.

– Ты все усложняешь, если бы у Матвея кто-то был, то я бы знал. К тому же скрывать что-то долго не получится все равно.

Мужчина произносит слова так, между прочим, чтобы успокоить свою любовницу, но вышло только хуже. Их связь тоже не получится долго скрывать.Если эта сексуальная и ненасытная блондинка продолжит в том же духе, то ему оторвут яйца, как и обещали.

Девушка метнула в него огненный взгляд, сжала кулачки, но, снова посмотрев в зеркало, облизала губы, довольная своим внешним видом.

– Ты ничего не понимаешь, я женщина, я чувствую это. Он стал холодным и грубым.

– Когда это Жаров был ласковым?

– Дурак, ты.

– Тогда почему ты не слезаешь с члена этого дурака?

Девушка вздохнула, посмотрела на мужчину, медленно опустив бретельку лифчика, обнажив одну грудь, проведя по соску пальчиками, сжав его и оттянув.