— Уэст-вредитель, — произносим мы оба в унисон, заставляя себя смеяться еще громче.

Мы проводим остаток дня, играя, плескаясь и веселясь так, словно у меня никогда не было никакой неуверенности в себе с самого начала.

Несколько раз моргнув, я возвращаюсь в кафе с Романом и Уэстом, которые оба смотрят на меня с беспокойством. Я прочищаю горло и проглатываю фраппучино, чтобы на минуту избежать их взгляда. Боже, это было так живо, что я это почувствовала. Забота и мягкость с его стороны, даже в юном возрасте он пытался быть защитником, каким обещал быть моему отцу.

Роман сжимает мою руку, лежащую на столе, заставляя меня посмотреть на него.

— Эй, принцесса, что-нибудь вспомнила? — мягко спрашивает он, и я киваю, ставя свой пустой пластиковый стаканчик на стол. Они хотят, чтобы я рассказала им, в чем дело, я вижу это по их глазам.

— Мы были в каком-то домике, и я испугалась залезть в воду, — бормочу я, пытаясь найти правильные слова, чтобы объяснить остальное.

— Уэст вредный, — произносит Уэст вслух с легкой усмешкой на лице, понимая, что вызвало воспоминание, вспоминая, откуда взялось это прозвище.

— Да. Я действительно верю, что тогда ты тоже назвал его сопляком. — я ухмыляюсь Роману, когда он вспоминает то, что мы все разделяем.

— Я не был сопляком. Ты была просто напуганным котенком. — он улыбается мне, даже когда я свирепо смотрю на него.

Мы все немного сидим в тишине, вспоминая нашу общую связь, пока Уэст не нарушает молчание.

— Так что, нет Луна. Я не хочу быть никем большим, чем твоим другом, твоим защитником. Я буду защищать тебя, несмотря ни на что. Вот почему, когда я появился, Раф не отослал меня прочь. Он позволил мне помочь обучить тебя в областях, в которых я специализировался лучше, чем он. Как бы уперто он ни думал, что защитил тебя от Физерстоуна, мы должны были быть уверены, что ты сможешь защитить себя, когда мы не сможем.

Я верю его словам, но это оставляет меня с вопросом.

— Когда ты появился в Филадельфии несколько лет назад, когда я была на работе, как ты на самом деле узнал, что я там? — я наклоняю к нему голову и откидываюсь назад, Роман отказывается отпускать мою руку.

— Я начал работать в Академии, как только закончил ее. Это означало, что я меньше использовал свои экстремальные навыки и больше был в курсе событий. Здесь проходят все праздничные мероприятия, и я случайно услышал телефонный разговор с Патриком О'Шей. Кто-то рассказывал ему о навыках вора, и я слышал, что все это связано с тобой. Поэтому я последовал за тобой, чтобы убедиться. — я киваю в согласии с его словами, в этом есть смысл.

— Мы можем перейти к той части, где ты объяснишь, почему, черт возьми, ты не мог сказать мне? — перебивает Роман, дойдя до предела своего молчания.

Уэст вздыхает, прежде чем посмотреть на него. — Послушай, Ром, речь никогда не шла о том, чтобы намеренно держать тебя в неведении. Я пообещал Рафу, что не расскажу ни единой живой душе, и он заставил меня пообещать не говорить тебе, потому что ты не смог бы остаться в стороне.

— Черт возьми, конечно, я бы не остался в стороне! В тот день все наши жизни изменились, Уэст. Возможно, мне было всего шесть лет, но я все еще чувствовал ту же боль. Я все еще хотел, чтобы она была здесь, с нами, каждый божий день. — свободной рукой он ударяет кулаком по столу, а другой крепко сжимает мою руку.

Болтовня вокруг нас стихает, поскольку все бросают взгляды в нашу сторону при вспышке гнева Романа. Мы втроем просто оглядываем комнату, отчего им становится чертовски неловко, и они все быстро отворачиваются.

— В том-то и дело, Роман. Раф пытался не подпускать ее к тебе, защитить от всего этого. — говорит Уэст, широко разводя руки, чтобы настоять на своем.

Они никогда не придут к согласию по этому вопросу, и я принимаю обе их стороны. Они держали меня в секрете, чтобы защитить от всего этого, но в конечном счете я все равно оказалась здесь.

Я бы предпочла понять все причины, стоящие за этим, поговорив с Рафом или моей бабушкой, поэтому я пытаюсь изменить направление, в котором мы движемся.

— Так вот почему ты продолжал называть меня лгуньей, когда я приехала? — я смотрю на Романа, он понимает, что я имею в виду. В первый раз, когда я столкнулась с ним в спортзале, и даже когда мы трахались, он назвал меня лгуньей. В то время это не имело смысла, но теперь я вроде как понимаю.

— Да. Когда ты появилась с тремя родословными, утверждая, что ты Стил, я подумал, что ты наследница Тотема, пытающаяся спрятаться под чьей-то другой личностью. — боль, видно в его глазах.

— Когда ты понял, что я не наследница Тотема, а настоящая Стил? — спрашиваю я, желая знать, как долго он держал это в секрете.

— Когда на тебя напали. Уэст упомянул, что ты разговаривала по телефону с Рафом, когда это случилось, потом я часами ждал у своей двери, ожидая, когда Раф уйдет. Он подтвердил это.

Итак, он знал об этом за месяц до того, как узнала я. Той ночью в Вашингтоне он попросил о разговоре, когда я вернусь. На обратном пути из «DCM Tech» мой мозг прокручивал все сценарии, почему. Он сказал, что это важно. Когда я смотрю на него сейчас, я знаю, что он пытался сказать мне это. Я вижу правду в его глазах, но меня все еще бесит, что он так долго держал это при себе.

С меня хватит. На сегодня я исчерпала свой лимит воспоминаний и истин. Я смотрю на Уэста и протягиваю руку за ключами, которые он отдает без вопросов.

— Я верю твоим словам, Уэст. Теперь мне нужно верить твоим действиям. Раф тебе что-нибудь рассказывал?

— Ничего. Он мне ничего не сказал, — говорит он, складывая руки на столе.

— Хорошо. Ты узнаешь, если я смогу, начать тебе полностью доверюсь. Ты понимаешь? — я должна быть в состоянии доверять ему, прежде чем мы сможем двигаться дальше.

— Все, что тебе понадобится.

Я киваю: — Хорошо. Я хочу, чтобы ты собрал всю информацию об Играх, насколько это возможно. Мне нужен твой собственный опыт, весь. Я хочу быть готовой, отправляясь туда. Я собираюсь уничтожить этих ублюдков, и лучший способ сделать это — с самого верха.

Я не шевелю ни единым мускулом, даже