— Кто и по какому вопросу, Вадим Константинович? Как записать?

— По важному вопросу, поняла? Детали тебя не касаются. Проводишь, и можешь быть свободна. Мы сами всё «решим»…

Ой, мамочки-и-и… «Человек» — оказался эффектной блондинкой в алой маечке. Человек-человек, ты где юбку потерял… дура?!.. Конечно, зачем им юбки? ТАКИЕ ноги прикрывать? Это прям кощунство! Вот это красотка! Снежанка-то, бедная, и не знает, какие тут к её парню «человечки» ходят. Сидит себе дома, пельмени лепит. Тетёха! А у нас нашествие гуманоидов случилось.

Как там он сказал? «И можешь быть свободна»? Вам, Вадим Константинович, на входе запрещающий знак «Не входить — убьёт!» не повесить, нет? А то сейчас кто-нибудь случайно «влезет», а вы там лазерами обмениваетесь. Инопланетными технологиями делитесь. У меня, к сожалению, только «Осторожно, мокрый пол!» нашлось. Его поставлю. Тоже, в принципе, по-делу… Аривидерчи, человечки!..

* * *

— Доброе утро, Вадим Константинович, кофе сейчас будет. Шоколада я купила. Если Вам ещё нужен. А то, как я поняла, Вы-таки нашли пути решения проблемы…

— Что ты мелешь? Впрочем… Ты зачем мне вчера дверь «мокрым полом» забарикадировала?! Посетители чуть ноги не переломали.

— А Вам что, жалко? У «посетителей» тех ног на годы вперёд припасено. Метраж бесконечный.

— Я, как-то, не заметил. Не обратил внимания…

— Что ж, с другой стороны, так даже лучше. А то б могло неудобно получиться: она к Вам: «Добрый вечер!», а Вы бы к ней — с рулеткой. Бесконечность измерять — фиксировать рекорд.

— Заканчивай языком молоть. Сосредоточься на работе! И запиши: на полшестого, пять-сорок пять и шесть — ко мне придут. В шесть, когда запустишь — свободна…

КАК «на полшестого, пять-сорок пять и шесть»??? Конвейером??? Или это всё одна и та же — каждые пятнадцать минут «то входит, то выходит»? Блуждающая звезда, млин!..

* * *

Ждала с опаской полшестого. За пять минут до «времени икс», впорхнула потрясающая стриженая брюнетка. И тоже в маечке. В бордовой и в облипочку. К высокой груди бордовую же папочку нежно прижимает. Губками «Мне назначено» выплюнула и, не спросясь, вошла. Оттуда претензий не последовало. Наверное, у кого-то в зобу дыханье просто спёрло.

Через бесконечных минут десять дверь открылась. На пороге — парочка греческих богов: прекрасная Афродита в бордовой чешуе и ослепительный Громовержец Зевс. За ручку друг друга подержали, «Мы вам позвоним» сказали. Меня, как будто, нет. Я вам, богам — невзрачная седая черепаха. В земле копаюсь. Вам, с небес, чё на меня смотреть?

В пять-сорок пять припёрлись сразу двое: нежная блондинка, опять же, в маечке, но «распашонке». Светло-голубенькой прозрачной. И с огромными небесными глазами… И «рыженькая бестия» с густой копной волос до талии. Да, маечка, конечно! Изумрудная и с блёстками. У вас — дресс-код. Я понимаю.

Господи, где вас таких вылупляют только?! Автору надо Нобелевку дать! «За ценный генетический вклад в развитие человечества». А вас всех — в Лувре по стенам развесить. На гвоздиках за шкирку. Чтоб у посетителей музея дух перехватывало.

— Вадим Константинович, Вам первую какую? У меня на выбор есть. Все варианты…

— В порядке очерёдности, Татьяна. Которой первой назначено. Что ты тут сейчас мне путаницу вносишь? Соберись и просто исполняй свои обязанности…

— Я Вам — ПУТАНИЦУ?! Размечтались!..

Пока шеф там, за приветливо закрытыми дверями, блондинку «обрабатывал», знойная «лисичка» беспокойно на стуле ёрзала в обществе унылой черепахи. Прям ясно было: что-то важное хочет узнать, но не решается… Давай, лисичка, не робей!..

— Скажите… Как Вы думаете… я же лучше, красивее?

— Что, простите? Если Вы — обо мне, БЕССПОРНО!

— Я — о накачанной блондинке! А у меня — всё своё! Естественная редкая красота!

— Вы, девушка, так не волнуйтесь. У Вадима Константиновича нашего — отборный вкус на ВСЕ изыски. И здоровый аппетит. Его тут на всех красавиц Мира хватит. Бездонный он у нас. В своём радушии. Вы — ослепительны. Серьёзно. Не понимаю, чего Вы дёргаетесь? Да я б на Вашем месте…

— Она же первая пришла, Вы понимаете? Вдруг, он сейчас на ней остановится, и я зря, выходит, приходила. А у меня, между прочим, поперечный шпагат! Я гимнастикой долго занималась! Вдруг, он даже не увидит…

— Капец! Что, Вы говорите, там у Вас? — Снежанна! Бедная моя наивная Снежанна! Ты слышала?! Капец! — … Я Вас уверяю: он ВСЁ увидит! Сам потребует, а Вы — покажете… ко взаимному согласию и приятности…

Дверь открылась. Всё то же самое, что и вчера: прощальный ритуал. Нежно ручки, застенчивые глазки, «мы позвоним»…

— Прошу! Входите… Татьяна, ты свободна…

* * *

— Ириш, алло! Есть минутка?

— Для тебя, моя прелесть, хоть целый час! Давай, выплёскивай! Что там случилось?

— У меня случилось, Ирочка. У меня много неприятного случилось. Прям неприятности толпами и уже который день подряд. А если точно: пятый. Всю неделю, представляешь? Вереницей и всем «назначено». Как думаешь, семь-десять минут — это норма? Зато по две-три и подряд. Вернее, друг за другом. Не групповуха, не подумай!.. Бедная Снежанна! И я вся бедная. И я всё время плачу… Аллергия на прекрасность. Случайно вскрылась… И на мёд…

— Танюш, давай, глубоко сейчас вздохни и начинай с расстановкой и по порядку. Чтобы детали охватить.

— Я попробую… В общем, Вадим Константинович, похоже, какой-то дикий конкурс объявил. На самую красивую майчонку. Это я шучу. Конкурс красоты и поперечных шпагатов. И теперь у нас по вечерам — столпотворение красоток. А я их сортирую и по одной к жюри отправляю. Типа, сейчас, вот, брюнетистый пробничек, за ней — блондинка.

— А он?

— А он всё пробует, и пробует, каз-з-зёл! Прям в раж вошёл! «Мы Вам перезвони-и-им»… Ещё таким противным голосом, прикинь!

— Перезванивает?

— А я откуда знаю? Вроде, не повторялись. Хотя, ты знаешь… Там же тока маечку сменить — и всё! Считай, замаскировалась. Такое мельтешение одинаково-бесконечных ног… могла и не узнать… Ещё Снежанна, как назло, пропала. То прям безвылазно, а то, прям, не дождёшься. Она, вполне, может остальной информацией владеть. Я — Тортилла с дверкой, а она — носатая и с ключом… Кусочек паззла, блин…

— Хорошо, что-то, вроде, складывается в картинку. Но это вечерами. А как он днём с тобой?

— Никак, Ириш. Всё, как обычно: сбегай, принеси, найди… Всё в рамках профессиональной этики. Иногда, кричит, иногда устал и задумчивый, иногда — я просто пятно в приёмной.

— А ты?

— А я — соответствую. И даже больше не огрызаюсь и не язвлю. У меня после пары дней всей этой красоты — такая усталость в нервах. Я теперь даже к страданиям обманутой Снежанны равнодушна. Как-то, вообще, параллельно, понимаешь? Хоть там все вместе табором живите. А я вам всё рассортирую: и баб, и договоры…