– Вы там были? – заинтригованно спросил Угреев.

– Где? На месте преступления? Вообще-то там РУОП работал… Значит, говоришь, Сургучева свидетелем проходила?

– Проституткой она там проходила. Клиентов обслуживала, – кашлянув, сказал Коля. – А тут братва с автоматами… Как она там уцелела, я не знаю. Или под лавку забилась, или не тронули…

– Это в прошлом, а чем она в настоящее время занималась?

– А дальше пусто, никакой информации, – развел руками старлей. – Как в девяносто пятом году засветилась, так все, больше никаких сведений… Она в университете училась, на экономическом, надо бы съездить, узнать, ниточка точно потянется…

Эксперты сняли свежие отпечатки с кнопки звонка, с дверных ручек, с лакированной стенки шкафа в прихожей, со спинки кровати, со стола на кухне, но привязать их к конкретному человеку пока не удалось. Люди с этими «пальчиками» в милицейских картотеках не числились. Но уже составлен фоторобот на Мишу с фамилией, на которой держится Россия, и его уже разыскивают. Веревочка от Сургучевой тоже может к нему привести. Хотя не факт. Если она всего лишь проститутка, которую он снял на час-два, то никакой связи между ними, кроме половой, может и не быть… Но работать все равно нужно, в том числе и со свидетелями. Дом, где произошло убийство, большой, всех жильцов опросить будет непросто, но без этого не обойтись.

Угреев отправился в университет, а Бойков, прихватив с собой капитана Мешалова, поехал к дому на улице Горького. У кого-то рабочий день уже закончился, а у них он в самом разгаре. Люди возвращались с работы домой, и самое время заняться свидетелями…

Темнеет на улице, зажигается свет в окнах, включаются телевизоры. Люди ужинают, смотрят сериалы, ложатся спать, кому рано вставать, а кто-то с кем-то занимается любовью. И майору Бойкову пора домой. С женой он в разводе, сына воспитывает ее новый муж, дома его ждет холодная постель, но все равно пора. Он обошел с ориентировкой на Мишу всех, кого мог, показывал фотографию молодой Сургучевой, но так толком ничего и не узнал. Мишу видели, но давно, недели две назад, и Сургучева была замечена вчера во дворе. Подъехала на такси, зашла в подъезд, и все, больше живой никто ее не видел. Мишу вчера тоже не видели, то ли не было его, то ли на глаза никому не попался.

Бойков бросил сигарету в урну, подошел к своей «девятке». Мешалов уже уехал, у него жена на сносях, но завтра утром он будет здесь… Или пусть занимается своими делами? С кражами у него завал, а сейчас время отпусков, квартиры чистят ударными темпами.

Он уже открыл дверь, когда мимо процокали каблучки. Женщина повернула к подъезду, из которого он только что вышел. Распущенные волосы, неброское стильное платье, облегающее тонкий стан, стройные ножки… Интересно, красивая она или так себе? Интуиция подсказывает, что да, а как на самом деле?

– Девушка!

Цокот каблучков стих, туфельки развернулись носочками к нему, длинные ресницы возмущенно захлопали.

– Вы мне? – Женщина посмотрела на него с плохо скрытым интересом, который тут же пропал. Видимо, Бойков не произвел впечатления. Внешности он заурядной, роста среднего, к тому же вид у него усталый, да и одежда простая, без изысков. Но так и женщина далеко не красавица, и юность уже лет пятнадцать, как в прошлом.

Бойков представился, провел перед ее глазами красными корочками служебного удостоверения.

– Вы знаете, что сегодня утром в сорок седьмой квартире был обнаружен труп? – спросил он, взглядом показав на подъезд.

– Да, мама звонила, говорила.

– И что вы можете сказать по этому поводу?

– А что я могу сказать? – удивленно посмотрела на него женщина.

– Может, вы видели кого-то, кто выходил из сорок седьмой квартиры.

– Когда?

– Вчера, сегодня…

– Это третий этаж?

– Третий этаж.

– Я вчера с пятого спускалась, третий прошла, а навстречу мне мужчина поднимался… Быстро поднимался, почти бегом… Слышу, он в квартиру звонит. На третьем этаже. Только не знаю, в сорок седьмую ли, но то, что на третьем, точно…

– Этот мужчина? – Бойков развернул бумажный лист с изображением Миши.

– Да нет, не похож… Того я знаю, а этого нет…

– Знаете?

– Да, он кулинарную колонку в городской газете ведет. Я его сразу узнала. Солидный такой мужчина… – с затаенной завистью вздохнула женщина. – Да, он возле сорок седьмой квартиры стоял. Точно, возле сорок седьмой. Я еще обернулась, ну, когда на лестнице заворачивала…

– В дверь, говорите, звонил… – приложив пальцы к уголкам рта, в раздумье проговорил Бойков. – И ему открыли?

– Да, я слышала, как открылась дверь… Он что-то сказал… Про черта что-то сказал… Грубо и даже громко…

– Про черта?

– Ну, кажется, спросил. Какого черта, мол. Да, какого черта… Все, больше я ничего не слышала…

– И как дверь закрылась, не слышали?

– Нет, ничего… У вас все?

Бойков удивленно повел бровью. Ну, как же все! Есть у него вопросы, но прежде всего нужно узнать, кто именно вел кулинарную колонку в городской газете.

Ночь – время для нечистой силы. Упыри, вурдалаки, лешие, водяные, сколько их таких в городе. Только в одном районе за ночь два происшествия – парня в ночном клубе ножом пырнули, девушку в городском парке избили и изнасиловали. Нечистью заниматься надо, но бесценное время растворяется в комфортной тишине приемной. Кресло такое мягкое, едва слышный шелест сплит-системы убаюкивает, миловидная женщина за секретарским столом мягко постукивает по клавиатуре. С женщиной говорить нужно, может, она сболтнет что-то такое-этакое о своем боссе, но дрема вдруг мягко взяла за веки, наполнив их мягкой тяжестью.

Женщина оторвалась от клавиатуры, послышался звук льющейся жидкости, запахло кофе, а чуть позже на столик перед Степаном с тихим стуком опустилась фарфоровая чашечка на звонком блюдечке.

– Константин Сергеевич задерживается, – нежным, увещевающим голосом проговорила женщина.

– И часто он так задерживается?

– Собственно, он редко здесь бывает, – скользнула она взглядом по директорской двери. – У Константина Сергеевича рестораны по всему городу, пока все объедешь. А во «Дворце гурмана» он еще и за шеф-повара.

Женщина хотела еще что-то сказать, но в коридоре за дверью вдруг послышались легкие шаги, и она вся обратилась в слух.

Тут в приемную легким, постукивающим шагом вошла красивая стильная женщина лет тридцати. Роскошные русые волосы, утонченные черты лица, нежная беззаботная грустинка в ярких, но с туманной поволокой глазах. Стройную фигуру облегало скромное по своему покрою, но безупречно сшитое платье.

– Татьяна Ивановна, это из милиции, – залебезила перед ней секретарша. – Из уголовного розыска. Майор… Майор…