Внешне напоминающий цыгана, он и жил как цыган, без жалости оставляя за спиной очередной город. Путешествовал налегке, с холщовым полупустым рюкзаком, в котором лежали тетрадь для записей, смена одежды и непромокаемая куртка.

И вот однажды в каком-то крошечном городке в Западной Сибири он познакомился с человеком, чье имя забыл, как только тот исчез из его поля зрения. Человек подошел к нему сам — что уже удивительно, потому что выражение лица Хунсага не располагало к сближению. Случилось это на привокзальном рыночке, спонтанно собиравшемся по утрам, — Хунсаг покупал у какой-то старушки моченые яблоки и душистые огородные травы, когда за плечо его тронул незнакомый мужчина.

— У вас такая прямая спина. Наверное, вы тоже занимаетесь йогой, — бесхитростно начал он.

Хунсага немного покоробило это свойское «тоже» — от незнакомца за версту разило колбасой и вареными яйцами, под его прозрачно-синими глазами набухли синяки, что означало привычку к неправильному питанию и нерегулярному сну урывками. Хунсаг не желал объединяться под условным знаменем «тоже» с такими не уважающими свое тело в частности и природу в целом людьми. Тем не менее вежливо поздоровался и даже принял приглашение выпить вместе по чашечке зеленого чаю.

Весь вид нового знакомого говорил о том, что словосочетание «зеленый чай» — какой-то местный секретный пароль, подразумевающий в лучшем случае пиво. Но мужчина действительно привел его в полуподвальное заведение, на двери которого было написано масляной краской: «Чайная» и где отечная официантка подала им остывшее мутное пойло в граненых стаканах. Хунсаг умел сохранять на лице непроницаемое выражение, поэтому спокойно принял из ее рук так называемый чай и даже сделал несколько небольших глотков.

А новый знакомый оказался из породы самовлюбленных болванов — горячо разглагольствовал о здоровом образе жизни, сверхвозможностях человека и бессмертии, а сам заказал конфеты и обмолвился, что отлично умеет варить опохмелочный компот.

Всего за четверть часа он до того утомил Хунсага, что это стало принимать опасные для его жизни формы. Один короткий удар — и бессмысленное существование мужчины оборвалось бы так, что тот не успел бы ничего осознать. Однако Хунсаг всегда гордился не только своей боевой силой, но и выдержкой истинного воина. Если интуиция не остановила его от кажущегося бесполезным и раздражительным знакомства, значит, зачем-то оно нужно.

И вскоре выяснилось, зачем именно. Прочитав Хунсагу путаную лекцию о правильном питании, неловко попытавшись встать на мостик (раздался жалобный хоровой хруст его нетренированных суставов), он, наконец, вынул из-за пазухи последний аргумент, который, как ему показалось, может сразить наповал неулыбчивого собеседника.

— А я знаю настоящую ведьму, вот! — многозначительно заявил рыночный знакомец.

Хунсаг не придал его словам никакого значения. Должно быть, мужчина имеет в виду какую-нибудь помешанную на эзотерике особу, столь же поверхностную и неприятную, как и сам. Тетку, которая гадает на замусоленных картах Таро, бормочет над разбитым яйцом заклинания, найденные в брошюрке такой же, просто более ушлой, шарлатанки, и называет свои действия духовной работой.

— Она живет в лесу, в самой чаще, совсем одна. И никогда оттуда не выходит, — продолжил мужчина.

Вот тогда в глазах Хунсага впервые мелькнул интерес. Он начал задавать наводящие вопросы.

Выяснилось, что женщина, о которой говорит его новый знакомый, для местных является легендой. Говорят, что она может много дней не спать и не есть, умеет летать и проникать в чужие мысли, что лет ей больше, чем древнему лесу, и старики помнят, что, когда сами были детьми, ведьма уже была старой, что получила она силу великую, продав душу дьяволу, и лучше лишний раз не попадаться ей на глаза и ни о чем у нее не просить.

— А можешь ли ты объяснить, где такая женщина живет? — попросил Хунсаг.

Мужик долго отпирался, важничал, даже пришлось предложить ему деньги, чего Хунсаг никогда не делал. В обмен на несколько купюр он получил довольно путаные объяснения, по которым человек, не умеющий быть чутким к лесу, вряд ли смог бы что-то понять.

Возможно, доверять первому встречному было наивно, но Хунсаг почему-то почувствовал уверенность, что ему сказали правду. И даже ощутил легкое волнение. Привычный к одиночеству на земле, он всегда в глубине души надеялся встретить кого-нибудь, равного ему силой. Собственные мутные мечты казались ему настолько не имеющими под собою оснований, что он предпочитал даже не задумываться о последствиях такой встречи. Вот встретятся они, посмотрят друг на друга — и что дальше? Пойдут по жизни рука об руку? Станут вместе бороться за очищение человечества и появление на земле новой расы? Или один захочет поработить другого, доказать, что его опыт весомее?

Следующим утром Хунсаг поднялся на рассвете и сократил ежедневную гимнастику до сорока пяти минут, потом на электричке отправился в указанном направлении и наконец вошел под сень деревьев. Местный Лес (именно так, с прописной буквы!) оказался живым — ароматным, спокойным, тепло принимающим. Хунсаг разулся, поскольку любил ходить по такому Лесу босиком. Он не знал наверняка, в каком направлении следует идти, но, как всегда в подобных ситуациях, ему помог его талант — умение вслушиваться в окружающее пространство. Вот и сейчас Хунсаг задумался, какое направление выбрал бы сам, если бы решил основать здесь скрытое от посторонних глаз поселение. Успокоив ум несколькими глубокими вдохами, он пошел по тропинке между деревьев, периодически сворачивая в ту или иную сторону. Заблудиться Хунсаг не боялся, Лес всегда был для него дружественной субстанцией, как для иного человека — воздух. Около пяти часов он плутал по бездорожью, пока не набрел на небольшую полянку, посреди которой стоял аккуратный маленький домик.

Навстречу ему выбежала прихрамывающая старая дворняга с седой настороженной мордой. Пес довольно неприветливо залаял на вторгшегося в его пространство незнакомца, но, встретив прямой взгляд Хунсага, заскулил и поджал хвост.

Незваный гость уверенно подошел к дощатому крыльцу. Домик выглядел милым и обжитым: резные ставенки, красный половичок перед входом, на веревке, растянутой меж двух молодых березок, сушится белье. У крыльца — несколько грядок, усаженных травами. Хунсаг сел на корточки, сорвал веточку розмарина, размял ее в пальцах и с наслаждением принюхался.

— Заходите, раз пришли! — вдруг послышался голос, который вопреки ожиданиям оказался не дребезжащим старческим, а сильным, исполненным густого сока жизни.

Впрочем, и сам Хунсаг по людской системе координат был стариком, однако никто никогда не дал бы ему и половины прожитых лет. Так может, и ведьма-старуха пряма спиной и бела лицом?

Поднявшись по крыльцу, он потянул на себя тяжелую дверь.

На каком-то этапе жизни Хунсаг начал считать, что удивить его невозможно, но все же, увидев хозяйку, вышедшую ему навстречу, в первый момент смутился.

Его приветствовала девушка, которой по виду нет и двадцати пяти лет. Худенькая, с балетной осанкой, гордая посадка головы, серьезные серые глаза инопланетной величины и копна темно-русых волос, достающих до талии. На ней было простое темно-красное платье, плечи укрывала шерстяная шаль, ноги же были босы. Увидев его, девушка не удивилась и не испугалась, как будто бы незнакомые люди ежедневно нарушали ее покой. Сделав широкий шаг навстречу, она подала гостю руку и сдержанно улыбнулась, но глаза ее остались внимательными и прохладными. Хунсаг вдруг явственно ощутил, что его сканируют, пытаются прочитать его мысли, и привлек все силы, чтобы казаться белым листом бумаги, — ему не хотелось вызывать преждевременные подозрения и раскрывать свои карты.