Они помолчали немного.

- Начали за здравие, кончили за упокой, - сказал Коля. - А ты меня обещал всю ночь анекдотами развлекать.

- Да я и не отказываюсь. Так, вспомнилось как-то вдруг... А что у вас, в околокриминальном мире, за эти дни приключилось?

- Чернощекова грохнули.

- А кто это?

- Директор охранного агентства "Щит".

- А, ну да... Помню, писал... А за что?

- За то, что Шерхана положил.

- Лично, что ли?

- Поговаривают, будто именно он влепил пулю в лобешник. А знаешь, за что?

- Передел сфер влияния, надо полагать.

- Да, но я не об этом... Там, понимаешь, сюжет как для голливудского боевика. Сегодня в Свердловском районе двух парнишек замочили, начинающих предпринимателей. Позавчера они залетели на бабки и, чтоб расплатиться, решили гробануть кого-нибудь. Ну, подкараулили у "Интуриста" какого-то деятеля. Дали ему по кумполу, схватили кейс, который он нес, и дали ноги. А он на стрелку для Чернощекова от Шерхана большие бабки нес. Чернощеков, когда узнал, что Шерхан приехал с пустыми руками, решил, что тот собирается его грохнуть, и выстрелил первым...

- Правильно, в общем, мыслил.

- И вот из-за такой мелочи произошел передел наркорынка Ростова! Вчера была сходка, там назначили кого-то, но я еще не знаю...

- Луноход у нас теперь главный по наркоте, - сказал Стасик.

Коля задумался.

- Луноход, говоришь? Слыхал я о нем. Отморозок. С казаками путается... Ну, он теперь цыганских наркобаронов прижмет!

- Каким образом?

- Элементарно, Ватсон. У него людей куча. Оружия навалом - с начала девяностых из Приднестровья навезли, из Сербии, Чечни и других горячих точек... Помнишь скандал году в 94-м? Это когда казачья земледельческая община в Сальске закупила двадцать списанных БТРов. Якобы как технику для сельхозработ.

- Помню-помню. Я писал об этом. Группа депутатов направила в Законодательное собрание запрос, на каком основании и для чего казаки вооружаются... Восемнадцать БТРов менты конфисковали, а два найти так и не смогли.

- То-то ж и оно! Луноход был председателем той общины, так что можешь не сомневаться: два БТРа он успел заначить...

- Очень интересную историю ты рассказал. Спасибо. Надо ею позаниматься. Статейка может получиться первоклассная.

("Опять придется в Москву отправлять... - подумал Стасик. - В Ростове это вряд ли кто возьмет...").

- Только никаких ссылок на меня! - предупредил Коля.

- Естественно. Я свои источники никогда не сдаю. Раз даже под судом был... Собственно, на меня подали только потому, что я отказался сказать, от кого информация. И это было не обычное гражданское дело о возмещении морального и материального вреда. Мне три года светило. По статье за клевету.

- Ну и работенка у тебя!

- Как будто ты каждое дежурство жопой не рискуешь!

- Ты меня по себе не равняй. У меня работёнка как "Спортлото" - может, повезет, а может - нет. А ты сам целенаправленно ищешь неприятности.

- Мне скучно. А так адреналин в крови бурлит.

- Гляди, Стасик... До пенсии не дотянешь.

- А я и не рассчитываю. Но уж если доживу, такие мемуары напишу, закачаешься!.. Я за годы в журналистике такого скотоложества насмотрелся!.. Ладно, слушай анекдот. Два пьяных мужика на рассвете стучатся в ворота женского монастыря. Наконец настоятельница открыла. "Что вам надо?" - "Скажите, у вас есть такая монашка - маленькая, толстенькая, вся в черном..." - "Нет! Убирайтесь отсюда!.." - "Как это - нет? - удивляются мужики. - Так мы что, вчера всю ночь пингвина трахали?".

- Старьё, - сказал Коля, хмыкнув из вежливости.

- Ладно, слушай другой. Один наркоман устроился в школу преподавателем биологии. Вошел в класс, говорит: "Сегодня, дети, я расскажу вам о рыбе-пиле... (Затягивается косяком.) Она живет в океане и всё-всё там пилит... (Снова затягивается.) Потом выходит на сушу и там всё пилит... (Затягивается.). Ну, чеканутая, блин!.."

- Старье, - сказал продавец. - Мне больше нравится другой. "Указ правительства: после 26 марта 2000 года все анекдоты о Вовочке впредь считать политическими..."

- Старье! - не без удовольствия заявил Стасик. - Самый свежий анекдот такой: летчик Иван Таранов любил, выпив пива, летать по Нью-Йорку...

- "Куплю статую Свободы. Можно щебенкой", - провозгласил Коля.

- А вот тебе еще про Вовочку. - сказал Полонский. - Учитель-наркоман вызывает Вовочку к доске. "Расскажи-ка о журавлях..." - "Ну, - говорит Вовочка. - Каждую осень журавли косяками летят на юг..." - "Ко-ся-ка-ми!.. - говорит препод мечтательно. - Это хорошо... Садись, пять! Коля, расскажи о голубях!." Встает Вася, говорит: "Голуби - это такие птицы..." - "Плохо, - говорит учитель. - Как твоя фамилия?" - "Коноплёв..." - "Ах, Ко-ноп-лёв... Это хорошо!.. Садись, четыре!..".

Коля хохотнул, а потом глянул на часы и засуетился. Было без четверти десять.

- Ты погоди... Мне надо бабки посчитать.

Он изучил контрольную ленту кассового аппарата, потом открыл засаленную тетрадь, куда записывал покупки, придвинул калькулятор и принялся тыкать в клавиши.

Тут в окошко постучали.

- Спроси, чего надо, - буркнул продавец. Не отрываясь от тетради.

Стасик распахнул окошко и обмер. У комка стояла Марина Петрова. Зрачки у нее при виде Полонского расширились.

- Это ты? - пробормотала она в растерянности.

- Ну, я, - сказал Стасик.

- И что ты тут делаешь?

- В нашей конторе платят мало - подрабатываю... Так что тебе?

- Пачку "Винстона"… Синие…

- "Винстон" есть? - через плечо спросил Полонский.

- Восемнадцать рублей, - ответил Николай.

Марина протянула две десятки, получил товар, чек и сдачу, пробормотала: "До-свидания..." - и торопливо ушла.

- Знакомая? - спросил Коля.

- Сослуживица. Ну, завтра разговоров будет!..

- Обрати внимание: ты сам напросился.

- Да ладно! После моих подвигов в "Интуристе" - это сущая ерунда. Тогда, знаешь...

- Помолчи, пожалуйста, несколько минут.

Толстую пачку денег Коля пересчитывал два раза. Наконец, удовлетворенно вздохнув, перетянул резинкой.

- Сколько здесь? - поинтересовался Стасик.

- Тридцать две тысячи восемьсот пятьдесят четыре рубля десять копеек... Плохо. Не видать мне премии, как своих ушей. - Продавец снова глянул на часы. - Что-то сегодня он опаздывает...

Послышался шум подъезжающей машины. Коля выглянул в окно.