Сайрус не мог дождаться утра. В два часа ночи он сошел на берег и спешно направился в маленький рыбацкий поселок Хартс Контент. Он разбудил двух спящих телеграфистов криком: «Кабель проложен!» Но те ничего не знали о событиях в Атлантическом океане, и, к большому сожалению Филда, оператор по какой-то причине не смог отправить телеграмму. Ближайший телеграфный пункт находился в двадцати километрах, которые Филду пришлось проделать пешком. Он нашел того, кто мог отправить телеграмму, и написал своей жене Мэри: «Прибыли вчера. Все хорошо. Кабель успешно проложен»[149]. Он отправил также сообщения Питеру Куперу, президенту Бьюкенену в Вашингтон, совету директоров Atlantic Telegraph Company в Лондон и в Associated Press.

Мир уже успел привыкнуть к мысли, что проект провалился, поэтому первой реакцией общества был шок, а затем началось неистовое ликование. Чтобы отпраздновать это событие, по обе стороны океана приостановили работу, в церквах и парках возносились молитвы. «Со времен открытия Колумба в мире еще не было сделано ничего столь же масштабного для расширения сферы человеческой деятельности», — писала Times в Лондоне. «Атлантический океан осушен, и мы стали одной страной не в мечтах, а уже в реальности»[150], — писал 5 августа нью-йоркский мемуарист Джордж Темплтон Стронг. — Сегодня утром Уолл-стрит пребывала в возбуждении все выискивали разносчиков газет . Передача одного этого сообщения от берега к берегу войдет в мировую историю. Пусть даже, осмелюсь сказать, кабель скоро выйдет из строя, но этот опыт останется первым в истории успешным экспериментом соединения двух континентов, и скоро между ними будет установлена постоянная коммуникация»[151].

Президент Бьюкенен телеграфировал свои поздравления Филду. Королева Виктория отправила по кабелю поздравления американскому президенту. Филда же больше всего беспокоило мнение совета директоров и акционеров компании, и он был счастлив получить телеграмму от Джорджа Сейвуда, секретаря Atlantic Telegraph Company в Лондоне. «Всем сердцем радуюсь вместе с вами, — писал Сейвуд. — Трансатлантический телеграф отныне будет служить человечеству, а имя Сайруса Филда навеки останется вписанным в историю»[152].

Филд приехал в Нью-Йорк. Его приветствовали салютом из ста оружейных залпов, в его честь устраивали парады, фейерверки, банкеты и многочисленные торжественные собрания. Его портрет украшал ленты, пуговицы, повязки и флаги. Ювелирная компания Tiffany изготовила сувениры из материала, который использовался для производства кабелей. Газеты наперебой воспевали «Великого Сайруса» и «американского Христофора Колумба». Две недели страна стояла на ушах.

Значение кабеля для мира сразу стало очевидным. Изменения коснулись всех сфер жизни. Так, 27 августа 1858 года лондонские власти узнали, что бунт против британского правительства в Индии подавлен, и в тот же день телеграфировали в Канаду своим войскам, которые собирались в Индию усмирять мятежных, оставаться на местах[153]. Британцы считали, что неплохо сэкономили, сумев вовремя отменить ненужную передислокацию солдат из Канады в Индию. 27 августа ньюйоркцы в реальном времени узнали, что китайский император согласился выплатить контрибуции Англии и Франции и открыл Поднебесную для иностранной торговли[154]. Торговцы в Лондоне и Нью-Йорке практически мгновенно получали информацию о ситуации на рынках по всему миру. Один историк сказал, что раньше американцы и англичане «преодолевали Атлантический океан за две, три, а то и шесть недель, и вдруг это время чудесным образом сократилось до десяти минут»[155].

Это был всего лишь дразнящий проблеск будущей информационной эры, и пока не все было идеально. Большая часть посланий между Англией и США имела технический характер. Кабель работал с перебоями; некоторые сообщения проходили, но большинство — нет. Передача сообщения королевы Виктории объемом девяносто девять слов, адресованного президенту Бьюкенену, заняла шестнадцать с половиной часов.

1 сентября 1858 года, чуть менее чем через месяц после прокладки кабеля, Филду доставили телеграмму, в которой было всего два слова: «Пожалуйста, сообщите…». На следующее утро выяснилось, что это была последняя телеграмма, которую удалось отправить по трансатлантическому кабелю: он замолчал. 6 сентября компания разместила об этом сообщение в лондонской газете Times.

У многих тогда возникло подозрение, что все предприятие было сфабриковано ради того, чтобы взвинтить цены на акции компаний, главным акционером которых был Филд. Американцы, пребывавшие до этого в восторге, теперь не на шутку разозлились. В Англии реакция была менее бурной, потому что британцы уже привыкли к капризам новых телеграфных линий и помнили о прежних неудачах с подводными кабелями.

Филд чувствовал себя униженным. Он заперся дома, чтобы держаться подальше от газетной шумихи и от людей. Однако сдаваться он был не намерен. В мае 1859 года, через восемь месяцев после того, как кабель замолчал, Филд опять отправился в Англию.

Несмотря на то что Филд трижды терпел неудачу, он достиг больших успехов. Его компания протянула три тысячи километров кабеля и в течение августа 1858 года передала по нему 366 телеграмм. В процессе работы над проектом технология передачи электромагнитных волн была усовершенствована настолько, что стало в принципе возможным отправлять сообщения на такие расстояния. Кроме того, компания собрала обширные данные о проводимости кабеля, что значительно улучшило технику его прокладки. В 1859 году власти Британии учредили комитет — в него вошли эксперты из правительства и компании, а также ведущие ученые и инженеры — с целью выяснить, что именно нарушило связь и как создать надежные подводные кабели. При этом Британия приостановила поддержку проекта подводного телеграфа до тех пор, пока комитет не придет к какому-либо решению.

Ситуация резко изменилась в 1860 году: в США разразилась Гражданская война, и все усилия правительства были направлены на установление мира внутри страны. У Америки не было ни времени на несбыточные проекты, ни интереса к ним. Филд начал всеми силами помогать Северу, в том числе используя свои лондонские связи, чтобы получить поддержку для Союза[156] в Британии. Это было непросто, поскольку сочувствовали в основном американскому Югу.