Шаляпин между тем убежал по своим делам, бросив нас на произвол судьбы.

— Ты это… Обратно пойдёшь — собаку далеко не отпускай, а то мало ли…

— А он далеко не убегает, рядом крутится. Ляпин!

— Ав! — из-за угла немедленно последовал басовитый ответ, через секунду показался сенбернар и вопросительно уставился на нас.

— Гулять, Ляпин, гулять, — разрешила Нинель.

Сенбернар вновь удрал по своим делам. Надо же, какой толковый пёс.

Только собрались идти, в окне квартиры на первом этаже, справа от входа в подъезд, раздался стук. Из-за стекла были видны двое субтильных мужчин, один махал рукой, дескать, заходи, не пожалеешь.

— И чо?! — Нинель изобразила жест недоумения. — На фига мне к вам идти?

— Ты их знаешь? — насторожился я.

— Конечно знаю. Это пианист Ковригин и певун Васькин, то ли тенор, то ли… как его… никак не запомню. Но оба ещё те обалдуи.

— А чего зовут?

— Да на бухло сшибают, другого от них не дождёшься… О, придётся зайти — Иваныч.

Видимо, отчаявшись дозваться неуступчивую даму, люди искусства привлекли некоего авторитета: в окне показалась усатая физиономия, шире двух предыдущих вместе взятых, и что-то недовольно крикнула.

— Кто такой Иваныч?

— Управдом.

— У вас и такое сохранилось? Это что, официальная должность?

— Эмм… Ну, не знаю официально, не официально, в общем, выбирали его. А вообще-то он заведующий ДК, в котором вы с Катей познакомились.

Входная дверь была не заперта, нас никто не встречал, а в прихожей мой мимолетный взор отметил наличие каких-то ящиков. В квартире было дымно, пахло костром, но не приятно-туристическим, а безалаберно-городским, когда его жгут в неприспособленных для этого помещениях.

В гостиной было четверо мужчин. Пианист и тенор в верхней одежде дежурили у окна, усатый толстяк в дерматиновом фартуке мешал мастерком цемент в тазике, а невысокий кудрявый брюнет в ажурных очочках возился возле чугунной буржуйки, пытаясь что-то сделать с гофрированной оцинкованной трубой, по-моему, позаимствованной от вытяжки газовой колонки.

— Ну разве это колено? — сокрушался кудрявый. — Я тебе говорю, не пойдёт!

— Нормальное колено, ты только руки в кучу собери, и всё получится…

В углу, у окна, стояла двустволка, рядом валялся набитый патронташ.

Народ вооружается помаленьку.

В другом углу был открытый ящик с противогазами, рядом на полу лежали несколько свернутых комплектов Л-1.[3]

При виде Л-1 я невольно вздрогнул. Да уж… Я теперь долго буду шарахаться при виде этого вроде бы безобидного предмета индивидуальной защиты. Слишком уж страшные ассоциации он вызывает…

— Так это вы у Оганезовых дрова попёрли! — весело возмутилась Нинель, как только вошла в гостиную. — Молодцы, нечего сказать!

— Не попёрли, а реквизировали, — рассудительно поправил Иваныч. — Их всё равно нету, а у нас тут штаб будет, для людей стараемся. Здравствуй, Ниночка, с прошедшими тебя.

— Да в гробу я видала такие праздники, — буркнула Нинель. — Устроили тут, понимаешь, чёрт знает что…

— А это кто? — строго спросил Иваныч, кивнув в мою сторону.

— Это Сашка, наша московская родня, — уверенно соврала Нинель. — Студент, в гости приехал, на каникулы.

— Да уж, господин студент… Не самое удачное время вы выбрали для каникул, — заметил Иваныч. — Думаю, в столице сейчас не в пример комфортнее, чем у нас.

— Кто же знал, что так всё выйдет. — Я сокрушённо пожал плечами. — Теперь уже ничего не поделаешь. Придётся, как говорится, делить все радости и невзгоды…

— Ну, насчёт радостей не знаю, а невзгоды предоставим, делите на здоровье. — Иваныч взыскательно осмотрел меня и задал вполне резонный вопрос: — Это кто же вас так отделал?

— С Никитой подрались, из-за Катьки, — неожиданно наябедничала Нинель. — Никита, дурак, приревновал!

— Ну, это дело молодое, — с каким-то даже одобрением кивнул Иваныч. — Если парни дерутся из-за девчонки, значит, ещё не всё потеряно. Значит, жив наш народ и дух его не сломлен!

Далее последовала вдохновенная тирада, что невзгоды и неурядицы — это ерунда, у народа огромный потенциал, мы всё переборем и переживём, и неважно, что сейчас творится что-то совершенно непонятное, мы в любом случае выйдем победителями из этой неравной схватки с Судьбой, нам не впервой!

Мы живо поинтересовались, что же именно такое непонятное сейчас творится и нет ли какой конкретики по обстановке.

Увы, информацией по обстановке Иваныч не располагал, у него были только лозунги и версии. За информацией надо топать в центр, а там сейчас стреляют. Кто в кого — совершенно непонятно, но надо быть полным идиотом, чтобы идти туда, где стреляют. Так что ждём, когда всё утихнет, и на всякий случай начинаем на местах помаленьку заниматься самоорганизацией. На всякий случай. Мало ли, вдруг вся эта ерунда кончится не скоро, надо же как-то приноравливаться, чтобы дожить до благополучного разрешения проблем…

— Кстати, чего позвал: напоминаю, по плану ГО при ЧО[4]ты у нас начальник медпункта и заодно главврач.

— Вообще-то, я тут не живу, — попробовала было «откосить» Нинель. — У меня квартира в другом месте.

— Ты мне саботаж не разводи. — Иваныч внушительно погрозил пальцем. — Ты здесь выросла, прописана здесь и всё время торчишь здесь! А в «другом месте» ты бываешь от силы раз в неделю. Так что попрошу никуда не отлучаться и быть в шаговой доступности. Возможно, если всё так пойдёт и дальше, будут раненые и обмороженные.

— Не вопрос, — с ходу сообразила Нинель. — Мне нужны помещения под лазарет, приёмную, операционную и аптечный склад. Ещё надо кровь из носу бензоагрегат, а лучше дизель, обслуга — механик, электрик, слесарь, плотник, повар; медсестры, а у нас их нет, так что просто две-три свободные бабы, я обучу наскоро; кислород, оборудование, а также целая машина медикаментов и ещё целая куча всякого всего. В общем, список я предоставлю.

— Эмм… — Иваныч замялся, похоже, для него такие требования были большой неожиданностью. — Но…

— Что?

— Да нет… Гхм… В общем, мы подумаем…

— Думайте, — милостиво разрешила Нинель. — А я пока ненадолго отлучусь, родственника на экскурсию выведу.

— А вот это очень плохая идея, — неодобрительно покачал головой Иваныч. — В такую пору лучше дома сидеть и не высовываться. Вон, послушайте, что в центре творится!

— Да мы в центр не собираемся, — успокоил я его. — У нас свой маршрут, довольно безопасный.