* * *

В шестой квартире была немаленькая компания (видимо, та самая, что не спала ночью и выступила в роли группы быстрого реагирования), которая то ли ещё праздновала старый Новый год, то ли уже похмелялась. Стол был заставлен всякой снедью, и в гастроном никого посылать не требовалось: у них была такая внушительная батарея, что можно было безвылазно сидеть до 23 Февраля, а то и до 8 Марта.

Компания заседала в гостиной, раненый лежал в спальне. Был он мертвецки пьян, и попытка его разбудить успехом не увенчалась. Более-менее вменяемые сотоварищи объяснили, что когда обрабатывали раны, он орал, так что в него влили разом поллитра водки, чтобы унять боль.

— Идиоты, — констатировала Нинель. — Теперь, ко всему прочему, ему ещё и детоксикацию придётся делать.

Нинель бесцеремонно сорвала бинты и осмотрела рану: заряд картечи попал в бедро и ягодицу. Рана Нинели не понравились, так же как и оказанная первая помощь. Оценка работы самодеятельных санитаров была краткой, но весьма исчерпывающей:

— Коновалы х…вы! Руки бы оторвать за такую «первую помощь»…

Вытащив несколько картечин, Нинель обработала рану подручными средствами, которые нашлись в доме, в буквальном смысле построила (в одну кривую шеренгу) всех, кто мог стоять на ногах, и поставила задачу: немедля брать санки или делать волокушу из лыж и доставить раненого в больницу. Тут не так уж и далеко, за час можно спокойно доволочь.

— Лыжи есть?

— Найдём!

— Ну так вперёд, одевайте его, тащите лыжи и бегом в больницу!

— А она работает, больница-то? — усомнился кто-то из шеренги. — Вон, вроде как всё встало, света нет, газа нет, воды нет… икх!

— Тепло отключили, — подсказал кто-то из товарищей.

— Тепло отключили? — удивился сомневающийся. — Нихерасе, а я и не заметил…

Нинель твёрдо заявила, что больница будет работать, даже если на Город упадёт атомная бомба, и для этого там всё есть: люди, дизель, НЗ и вообще всё необходимое, так что надо быстро собираться и тащить.

— А если оставить как есть? — уточнил сомневающийся.

— Значит, к полуночи он умрёт, — безжалостно выдала Нинель.

— Ну… Тогда потащим, куда деваться…

Тотчас же нашлись лыжи и санки, раненого начали одевать и готовить к транспортировке. Убедившись, что инициативная группа вполне сформировалась и действует довольно проворно, мы покинули квартиру и выдвинулись на свой маршрут.

Проходя под аркой, Нинель даже не посмотрела в сторону трупа.

Создавалось такое впечатление, что, получив информацию о кастовой принадлежности покойного, моя бравая врачиха вычеркнула его из списка особей, на которых распространяются такие понятия, как элементарное человеческое отношение и сострадание.

Ещё через дом начинался участок маршрута, помеченный на моей схеме как основной, и отсюда я собирался идти в одиночку.

Мы немного поспорили.

Нинель хотела проводить меня подальше, но я настаивал, чтобы она возвращалась. Мотивировал тем, что у меня сердце будет не на месте, когда я буду думать, как там она доберется обратно с бестолковым сенбернаром, и эта тревожная озабоченность не даст мне сосредоточится на маршруте.

Такая мотивация моей даме понравилась: она даже слегка зарделась и пустила слезинку.

Мы постояли немного, обнявшись. Заполняя тягостную паузу перед прощанием, я спросил, почему здесь все ходят с противогазами. Спросил просто так, я и сам давно всё понял.

Нинель охотно объяснила, что в Городе так заведено, в каждой квартире хранятся противогазы и комплекты химзащиты, из расчёта на каждого члена семьи, а также резерв, один комплект на квартиру. Плюс по одному комплекту у каждого на рабочем месте. Получается, у каждого работающего горожанина как минимум два комплекта, на работе и дома. Раньше с этим было строго, проверяли, проводили учения: как сирену включат, так все хватают противогазы. В последний год как-то запустили это дело, но привычка осталась…

Выслушав доклад про ИСЗ (индивидуальные средства защиты), я стал плавно переходить к собственно прощанию: пообещал, что как только решу все свои вопросы, сразу же вернусь обратно, независимо от того, будут какие-то перемены к лучшему или этот бардак и хаос продлятся целую вечность.

— Я вернусь в любом случае. Так что вполне возможно, завтра или послезавтра увидимся.

Честно говоря, я был уверен, что всё будет как раз наоборот: если удастся благополучно добраться до «явки», больше мы никогда не увидимся. Однако такое оптимистичное заявление Нинели понравилось так же, как и мотивация моего беспокойства, и она сказала, что будет меня ждать.

Мы расцеловались на прощание, потом Нинель повернулась и пошла обратно. Шаляпин грузно волочился следом, часто оборачиваясь в мою сторону. По-моему, он уже привык ко мне, и теперь ему было непонятно, почему мы разделились.

Я немного постоял, глядя на удаляющуюся даму с собачкой, затем ещё раз изучил схему маршрута и отправился в путь. Впереди было несколько часов путешествия по чужому городу, отключенному от всех благ цивилизации и погружённому в хаос и сумятицу.

Я очень надеялся, что это экскурсия пройдёт без осложнений и к наступлению темноты мне удастся добраться до дачи Гордеева.

Вскоре прибыли начальники ОВД и ОФСБ с мобилизационными планами, чуть позже подъехал командир батальона.

С комбатом ЧП пообщался приватно. Подполковник Сергей Павлович Пархоменко — высокий, статный, в отутюженной форме и на удивление трезвый, — чётко и обстоятельно доложил по всем пунктам своей работы при объявлении «Красного Кода». Там был один интересный момент: по плану мобилизационного развертывания («Красный Код» имел полный эквивалент с «Военной Опасностью») комбат становился комендантом гарнизона и де факто старшим военным начальником в Городе. Не начальник ОФСБ или ОВД, а именно комбат. При определенном развитии сценария Эксперимента это было существенной деталью.

ЧП спросил о прохождении сигнала при полном отключении всех видов обычной связи. Комбат сказал, что есть резервный проводной канал из бункера на химзаводе, заглубленный на всём протяжении линии примерно на пять метров. По документации он должен без проблем работать даже после применения ядерного оружия. Кабельный коллектор протяжённостью двадцать пять километров выходит на ЗПС (защищённый пункт связи), проще говоря, ещё один небольшой бункер, а оттуда уже идёт отвод к обычной линии правительственной проводной связи.

То есть если на месте города останется большая воронка, но при этом бункер на химкомбинате уцелеет, можно будет связаться с внешним миром и получить извне любой сигнал… При условии, конечно, что внешний мир в двадцатикилометровой зоне от Города останется нетронутым.

— Замечательно, — одобрил ЧП. — То есть, можно сказать, что вы получите сигнал из области даже в условиях атомной войны?