– Я никогда не говорил, что ты пустая и испорченная.

– Возможно, ты не выражал это словами, но все твои действия чертовски прозрачно намекают на это. Кстати, а что мы здесь делаем? – Лиана, отойдя от него, подняла руку перед проходящим такси и исчезла в нем, пока он только собирался открыть рот. Это был их последний разговор.

И вот теперь, глядя на этих детей и зная, какое будущее их ожидает, Лиана сожалела обо всем, что было. В то время она могла взять сколько угодно денег с банковского счета, открытого для нее отцом, и выписать чек, с помощью которого можно было бы изменить многое для этих людей. Но она этого не делала. А почему она этого не делала? И что теперь подумает о ней Марио?

Он, разумеется, прибыл вовремя. Еще издалека она увидела его машину, едущую по улице, и не удивилась тому, что машина была та же самая, что и два года назад. Этот человек мог бы иметь целую вереницу «Феррари», однако ездил на простом черном «Форде Таурус».

Марио подъехал почти вплотную к ней. Лиана поправила солнцезащитные очки, надеясь скрыть от него синяки под глазами. Она понимала, что очки сделают свое дело, но только частично – они же не могут скрыть все лицо. А показывать ему свои синяки и кровоподтеки она не хотела. По крайней мере, не сейчас.

Он вышел из машины, посмотрел на нее со своей обычной улыбкой – улыбалась только одна половина его лица, – и она почувствовала тот самый трепет, который охватывал ее всякий раз тогда, когда они встречались за обедом или на вечеринке у общих друзей. Марио совсем не изменился. Его волосы были такими же черными, густыми, вьющимися, как у нее. Правда, они были чуточку длинноваты, но это помогало смягчить его квадратную челюсть. Его тело – то самое тело, – казалось, стало еще более мускулистым, чем раньше. Марио де Сикко, сын Антонио Джионелли де Сикко, capo di capi нью-йоркского «Синдиката», был таким же горячим, каким она его помнила.

Выйдя из машины и обойдя ее кругом, он крепко обнял ее и по разу поцеловал в каждую щеку.

– Как я рад снова видеть тебя, – произнес он. – Ведь прошло… сколько? Год?

– Два года, – поправила его Лиана. – И за это время столько всего произошло…

– Тогда пойдем и поговорим где-нибудь за обедом. Я хочу, чтобы ты мне все рассказала, и в особенности то, что у тебя с лицом.

Перед тем как пойти, Марио огляделся вокруг.

– Отличное место, правда? – сказал он. – Я выбрал его специально для тебя.

– Вот это сюрприз.

Он указал на один из многоквартирных домов на противоположной стороне улицы.

– В этом доме продают крэк, – пояснил он. – Его собираются сносить. На прошлой неделе одна женщина задушила своего полуторамесячного ребенка, потому что пряталась от копов и боялась, что ребенок выдаст ее своим криком. Когда полицейские ушли, она вынюхала этот крэк и ушла, бросив младенца в мусорный контейнер. А обнаружила его одна старуха, которая залезла в этот контейнер в поисках чего-нибудь съестного, и ребенок был еще жив.

Марио посмотрел на Лиану.

– Ну ладно, а как дела на Пятой авеню?

Лиана застегнула свой ремень безопасности. Она не намерена морочить ему голову ложью.

– Все в дерьме, – ответила она. – Из-за рецессии «Барнис» опустился ниже «Файлинс бейсмент». Все меньше людей снимает квартиры, не говоря уже о покупке. Никто не покупает недвижимость – пентхаус, стоивший раньше тридцать миллионов долларов, теперь идет за двадцать. Ты можешь такое представить? Это просто какое-то хоррор-шоу. Единственная хорошая новость – это то, что теперь мы без труда можем найти свободный столик в любом ресторане. – Лиана посмотрела на него с улыбкой. – Кстати, о еде, я умираю с голоду. Так как насчет обеда?

– Нет проблем, – усмехнулся Марио. – Я угощу тебя по-боями[17].

И они пошли по тротуару. Фургон, припаркованный на углу, двинулся вслед за ними.

В баре ресторана «У Марио» было так людно, что посетители только что не сидели друг у друга на головах. Некоторые следили за игрой «Янкиз»[18], которую показывал телевизор, висевший над барной стойкой. Другие вели оживленные беседы. Этот ресторан не был большим – всего на семьдесят посадочных мест – но атмосфера в нем была теплая, еда вкусная, обслуга была хорошо обучена, а к завсегдатаям обращалась по именам.

Ресторан располагался на Третьей авеню, и состав посетителей его был самым пестрым: от синих воротничков[19]до руководителей корпораций. Когда Лиана и Марио вошли в ресторан, разговоры мгновенно смолкли, все повернули головы и приветствовали Марио. При этом на сияющих лицах посетителей были и улыбки, и уважение.

Лиана чувствовала, что за ней наблюдают, когда они, следуя за грузной темноволосой женщиной, шли к столу, накрытому гладкой белой клеенкой, на которой стояли простые тарелки и столовые приборы. Это, конечно, стол Марио, подумала Лиана. Никакой роскоши, зато отсюда был виден весь ресторан.

Она не стала снимать темные очки, хотя чувствовала, что в них у нее просто глупейший вид.

Марио заказал бутылку вина.

– Обед мы закажем попозже, – сказал он своей тете Розе, которая, когда отходила от стола, подмигнула Лиане.

Заметив, что Лиана осматривает ресторан, Марио спросил, нравится ли ей здесь.

– Здесь прекрасно, – ответила девушка. – И видно, что дела идут хорошо. Когда ты его приобрел? Ведь когда мы были вместе, его у тебя не было, верно?

– Я купил его в прошлое Рождество, – ответил Марио. – Семье необходимо место, где бы все могли поесть в тишине и покое, поэтому я и открыл ресторан и назвал его «У Марио». Так что теперь у нас нет проблем.

Лиана решила не уточнять, что он хотел сказать последней фразой. Она была рада увидеть Розу, поставившую на стол вино, и с удовольствием прислушивалась к разговору, который она завела с Марио. Следующие полчаса они вели беседу, попивая вино, вспоминая дела и события, случившиеся во время их романа. Он продолжался всего шесть месяцев, но проходил ярко и бурно. Когда Роза вновь подошла к их столу, Марио сделал заказ, а когда Роза удалилась, спросил – выяснила ли полиция, кто начинил прожектора взрывчаткой.

– Я не знаю, – ответила Лиана.

– Ты говоришь так, словно тебе нет до этого дела.

– Мне действительно нет до этого дела.

– У тебя по-прежнему проблемы дома, да?

– Мог бы даже об этом и не спрашивать.

Она поднесла бокал к губам и стала пить вино мелкими глотками. Было время, когда она рассказывала Марио такие вещи о своей семье, которые могла доверить только Гарольду. Тогда они были близкими друг другу людьми. То, что Марио понимал ее, его поддержка и то, что он не осуждал ее за то, что она чувствовала к своей семье, и послужило одной из причин, по которой она в него влюбилась.