«Это же военачальник алети».

– Меня зовут Далинар Холин, – подтвердил ее догадку мужчина. – Я возглавляю алети, и все, что тебя сейчас окружает, – это видение о событиях далекого прошлого. Только твой разум был перенесен сюда, не тело. Кроме нас двоих, здесь нет настоящих живых существ.

Она выдернула руку из его хватки и настроилась на ритм раздражения:

– Как… зачем ты привел меня сюда?

– Я хочу поговорить.

– Ну да, конечно. Когда ты проигрываешь, когда мы захватили твою столицу – теперь-то ты захотел поговорить! А как насчет тех лет, пока ты убивал мой народ на Расколотых равнинах?

Для человеков это была всего лишь игра. Шпионы-слушатели сообщали, что человеки наслаждались состязанием на Расколотых равнинах. Они завоевывали богатство, отнимали жизни слушателей, и все это было лишь частью великого соревнования.

– Мы хотели переговоров, когда вы послали эмиссара, – напомнил Далинар. – Осколочницу. Я готов поговорить сейчас. Я хочу забыть старые обиды, даже те, что были нанесены лично мне.

Венли отошла, все еще настроенная на раздражение:

– Как ты сумел перенести меня сюда? Что это за место – тюрьма? – «Или это твоя работа, Вражда? Проверяешь мою верность, демонстрируя фальшивый образ врага?»

Она использовала старые ритмы. Под взглядом Вражды такое никогда не получалось.

– Скоро я отправлю тебя обратно, – пообещал Холин, догоняя ее. Хотя он не был низкорослым для человека, ее нынешняя форма была на шесть дюймов выше. – Пожалуйста, просто выслушай меня. Мне нужно знать. Чего будет стоить перемирие между нашими народами?

– Перемирие? – воскликнула она в ритме изумления. – Перемирие?!

– Мир. Никакого Опустошения. Никакой войны. Что для этого нужно?

– Ну, сперва твое королевство.

Он скривился. Его слова были мертвы, как у всех человеков, но чувства отражались на лице. Столько пыла и эмоций.

«Может, потому-то спрены и предали нас, перейдя на их сторону?»

– Что для вас значит Алеткар? – спросил он. – Я могу помочь вам построить новое государство на Расколотых равнинах. Я дам вам рабочих, чтобы возвести города, ревнителей, чтобы обучить чему захотите. Богатство в качестве выкупа за Холинар и его обитателей. Официальные извинения. Все, чего вы потребуете.

– Я требую, чтобы Алеткар остался нашим.

Его лицо превратилось в маску боли, он мучительно нахмурил лоб:

– Зачем вам там жить? Для вас Алеткар всего лишь место, которое можно завоевать. Но для меня это родина.

Она настроилась на ритм упрека:

– Разве ты не понимаешь? Народ, который там живет, – певцы – они же из Алеткара. Это и их родина тоже. Единственная разница между ними и тобой в том, что они родились рабами, а ты – их хозяином!

Он поморщился:

– Значит, какой-то другой компромисс. Может… разделим королевство? Учредим паршунского великого князя? – Похоже, Холин был сам потрясен тем, что выдумал такое.

Она настроилась на решимость:

– Судя по твоему тону, ты и сам понимаешь, что это невозможно. Никакого компромисса, человек. Отправь меня назад. Мы можем встретиться на поле боя.

– Нет. – Он опять схватил ее за руку. – Я не знаю, каким будет компромисс, но мы способны его найти. Позволь доказать тебе, что я хочу вести переговоры, а не драться.

– Для начала, – заявила она в ритме раздражения, отдаляясь от него, – прекрати на меня нападать.

Венли сомневалась, что сможет с ним драться. Ее нынешнее тело было высоким, но хрупким. И, по правде говоря, она никогда не была искусной в бою, даже в те дни, когда принимала соответствующую форму.

– По крайней мере, давай попробуем провести переговоры, – сказал он. – Прошу тебя.

Особой мольбы в его голосе не было. Он посуровел, лицо сделалось точно каменное, взгляд пронзал насквозь. С ритмами можно было наполнить интонации нужным настроением, даже если на самом деле ты чувствовал совсем иное. У человеков не было такого инструмента. Они были тупее самых тупых рабов.

Внезапно видение сотряслось от глухого удара. Венли настроилась на тревогу и помчалась на балкон. Перед нею простирался полуразрушенный город, где недавно прошла битва и мертвецы лежали грудами.

Грохот повторился. И нежданно… сам воздух треснул. Небо и облака оказались фреской, нарисованной на огромном куполообразном потолке, и с каждым новым ударом на нем ширилась паутина трещин.

Из них лился яркий желтый свет.

– Он здесь, – прошептала Венли и взмахом руки указала на эти трещины. – Человек, вот поэтому переговоров не может быть. Он знает, что они не нужны. Хочешь мира? Сдавайся. Откажитесь от борьбы и надейтесь, что ему не захочется вас уничтожить.

Слабая надежда, учитывая то, что Рин сказал ей об истреблении людей.

Со следующим ударом небо сломалось и над головой появилась дыра, за которой сиял мощный свет. Осколки воздуха – разбитого, как зеркало, – засосало в этот свет.

Из дыры вырвалась волна силы, и город сотрясло до основания. Венли отбросило на пол. Холин рванулся ей на помощь, но его сбило с ног следующей волной.

Кирпичи, из которых была сложена стена комнаты, отделились друг от друга и поплыли в разные стороны. Доски балкона начали подниматься, гвозди взмыли в небо. На балкон выбежал охранник, но споткнулся, и сама его кожа начала разделяться на воду и иссушенную шелуху.

Все просто… распалось.

Вокруг Венли поднялся ветер, потянув обломки к той дыре в небесах и яркому ужасному свету за ней. Доски распались на щепки; кирпичи плыли мимо ее головы. Она зарычала, ритм решимости бился внутри ее, когда она схватилась и крепко вцепилась в те части пола, которые еще не отделились.

Эта жгучая боль! Она хорошо знала мучительное прикосновение жара Вражды к собственной коже, обжигающее до костей, пока те не превращались в пепел, но Венли каким-то образом продолжала все чувствовать. Такое случалось каждый раз, когда он отдавал ей приказы. Неужели Вражда сделает с нею что-то еще хуже этого, когда узнает, что она якшалась с противником?

Венли настроилась на ритм решительности и поползла прочь от света. «Спасайся!» Она достигла комнаты за балконом и рывком поднялась на ноги, попыталась бежать. Ветер тянул ее, и за каждый шаг приходилось бороться.

Потолок отделился в одной яркой вспышке – кирпичи стремительно понеслись к пустоте. Части бедолаги-охранника поднялись следом – как пустой мешок из-под зерна, марионетка без управляющей руки.

Венли снова упала и продолжала ползти, но плиты пола начали отрываться и поднялись, унося ее за собой. Скоро она совершала рискованные прыжки с одного парящего камня на другой. Все еще настроенная на ритм решимости, Венли осмелилась оглянуться. Дыра расширилась, и всепожирающий свет поглощал потоки мусора.