Не лучше ль было сгинуть вместе с кораблем?

Под голым небом голый пилигрим

Поймет, очнувшись: равен ум безумью

Под серым небом, вжатым в кромку моря.

Перевод Е. Витковского

Крепость

Слова крушатся, скалами крошась;

Из туч громоздких, черной вышины,

Слова крошатся со стволами тьмы;

Ни белых флагов здесь, ни обороны.

Здесь мрачный замок встал в дурные годы,

Старик воздвиг его с большим трудом,

Покрыл его лепниной, но теперь

Он как бурдюк пустой, как плод гнилой.

Ствол вырвался из почвы, и народ,

Неистовствовал, гибель изблевав.

Кто знает, для чего они погибли?

Их кости — прах, а имена забыты.

Предместья вверх ползут, бегут трамваи,

Гоняет привидений детвора;

Сверкает солнце, исчезают стены

Блестя несостоявшимся величьем.

Забудем войны за места пустые;

Воздвигнем башню мира или смерти;

Но крепость так и будет возвышаться

Как кадр из фильма, как безумный образ.

Перевод Е. Витковского

Образы смерти

Ястреб, хохлатый орел, гладкошерстная пантера

Образы желания и силы, образы смерти,

Мы обожаем их и боимся, они нам необходимы,

Ибо движутся в одиночестве ночи или высокого неба,

Ибо движутся строго и грациозно и единой цели;

Гренландский сокол, красавец,

Питается падалью, камнем ныряет к добыче.

Быть человеком сложнее:

Быть человеком — означает познать себя, глядя в разбитое зеркало,

Осознать справедливость, истину, милосердие,

Выбрать трудную дорогу, предпочтя

Кривую, потому что прямая ведет к неудаче,

Отринуть путь ястреба и серого сокола.

Они — падают, причем падают глупо;

Быть человеком — тоже значит падать, но совсем не глупо;

Страдать, но не ради простого конца;

Выбирать и быть в ответе за выбор;

Читать по глазам и по лицам;

Знать о сложности жизни и о ценности смерти;

Помнить хохлатого орла и пятнистую пантеру

Образы смерти и ее простоту.

Перевод Е. Витковского

Пещеры

И вот — пещера, речь была о ней,

Вот камни черные, и вот следы

Что мы оставили семь жизней тому назад.

Здесь тьма была как дым, да нет, еще темней,

Как лес тропический, стояли сталагмиты

Здесь был безмолвный черный пруд, семь жизней тому назад.

Вот здесь один рванул назад другой же сгоряча

Споткнулся, видно нервы сдали

Толпа бежала наобум в тот раз.

Пропитан воздух гнилью и чадит свеча,

Вот здесь случился камнепад,

В те дни здесь света не было, и нет его сейчас.

Потеет потолок и увлажняет мглу,

Дорога все опасней, гуще мрак,

Тропа ведет во тьму, сужаясь вдалеке,

В обломках кто-то здесь нашел стрелу,

Мужчины были здесь, смотрите: знак

Осколком кости нацарапан на известняке.

Со словом темноты стоим лицом к лицу

Произнесенным невпопад.

Мы к тайному явились озерцу,

Где след оставили семь жизней тому назад.

Перевод Е. Витковского

George Orwell (1903–1950)

Romance

When I was young and had no sense

In far-off Mandalay

I lost my heart to a Burmese girl

As lovely as the day.

Her skin was gold, her hair was jet,

Her teeth were ivory;

I said, "for twenty silver pieces,

Maiden, sleep with me".

She looked at me, so pure, so sad,

The loveliest thing alive,

And in her lisping, virgin voice,

Stood out for twenty-five.

* * *

A happy vicar I might have been

Two hundred years ago

To preach upon eternal doom

And watch my walnuts grow;

But born, alas, in an evil time,

I missed that pleasant haven,

For the hair has grown on my upper lip

And the clergy are all clean-shaven.

And later still the times were good,

We were so easy to please,

We rocked our troubled thoughts to sleep

On the bosoms of the trees.

All ignorant we dared to own

The joys we now dissemble;

The greenfinch on the apple bough

Could make my enemies tremble.

But girl’s bellies and apricots,

Roach in a shaded stream,

Horses, ducks in flight at dawn,

All these are a dream.

It is forbidden to dream again;

We maim our joys or hide them:

Horses are made of chromium steel

And little fat men shall ride them.

I am the worm who never turned,

The eunuch without a harem;

Between the priest and the commissar

I walk like Eugene Aram;

And the commissar is telling my fortune

While the radio plays,

But the priest has promised an Austin Seven,

For Duggie always pays.

I dreamt I dwelt in marble halls,

And woke to find it true;

I wasn’t born for an age like this;

Was Smith? Was Jones? Were you?

Джордж Оруэлл (1903–1950)

Любовная история

Когда приехал, юн и глуп,

В далёкий Мандалай,

В бирманку вдруг влюбился я,

Прекрасную, как май.

Златая кожа, чернь волос

И губы — что коралл.

«За двадцать рупий ляг со мной,