Вы помните, что некоторое время тому назад у нас с вами была беседа у Андрея Павловича Кириленко, во время которой вам было сказано, что путь создания ваших мемуаров, связанный с вовлечением в это дело широкого круга людей, является непартийным. И тогда вы были предупреждены, что такой путь не исключает возможности утечки материалов. Вы видите, эта утечка материалов произошла, и в этой связи вы должны понять, что вы несете всю полноту ответственности за это дело.

Мы хотели бы заслушать ваше объяснение по этому вопросу и ваше отношение к этому делу. Может быть, вы прямо скажете нам, кому передавали эти материалы для публикования за рубежом.

т. Хрущёв – Я протестую, т. Пельше. У меня есть свои человеческие достоинства и я протестую. Я никому не передавал материал. Я коммунист не меньше, чем вы.

т. Пельше – Надо вам сказать, как они туда попали.

т. Хрущёв – Скажите вы мне, как они туда попали. Я думаю, что они не попали туда, а это провокация.

т. Пельше – Вы в партийном доме находитесь.

т. Хрущёв – Я никогда не был в Комитете партийного контроля. И в таком положении нахожусь впервые и в конце своей жизни, я уже не говорю деятельности. Деятельность моя окончена. И вы требуете от меня объяснения.

т. Пельше – Правильно.

т. Хрущёв – Я вам объяснил.

т. Пельше – Вы ничего пока нам не объяснили.

т. Хрущёв – Больше нечего объяснять. Никогда, никому никаких воспоминаний не передавал и никогда бы этого не позволил. А то, что я диктовал, я считаю это право каждого гражданина и члена партии. Я отлично помню, что я диктовал. Не все можно опубликовать в данное время.

т. Пельше – Это ваше мнение. У нас с вами был разговор, что тот метод, когда широкий круг людей привлечен к написанию ваших мемуаров, не подходит, что секреты, которые вами излагались, могут попасть за рубеж. И они попали. Это теперь нас очень беспокоит.

т. Хрущёв – Если вы помните, мне другое тогда было сказано. Мне сказали, чтобы я не писал и не диктовал. А я сказал, что это Николай I запрашивал шифровки. Я был удивлен, что в моей партии, которой я отдал жизнь, мы вернулись к николаевским методам.

т. Постовалов – Это неудачное сравнение. Неправильное.

т. Хрущёв – Со мной поступили, как с Шевченко.

т. Постовалов – Зачем такую параллель проводить.

т. Хрущёв – Я против такой параллели.

т. Пельше – Вы тогда этот совет не восприняли.

т. Хрущёв – Нет. Пожалуйста, арестуйте, расстреляйте. Мне жизнь надоела. Когда меня спрашивают, я говорю, что я не доволен, что я живу. Сегодня радио сообщило о смерти де Голля. Я завидую ему. Я был честным человеком, преданным. Как только родилась партия, я все время был на партийной работе.

т. Пельше – Это мы знаем. Вы скажите, как выйти из создавшегося положения?

т. Хрущёв – Не знаю. Вы виноваты, не персонально вы, а все руководство. Если бы руководство было внимательным и разумным, оно бы сказало: т. Хрущёв…

Вы помните, т. Кириленко спросил: вы диктуете? Я ответил, – да. Я понял, что, прежде чем вызывать меня, ко мне подослали агентов.

т. Пельше – То, что вы диктуете, знают уже многие в Москве.

т. Хрущёв – Мне 77 год. Я в здравом разуме и отвечаю за все слова и действия. Я думал, что т. Кириленко даст мне людей, которым бы я диктовал.

т. Пельше – Почему вы раньше в ЦК не обратились? Когда вас вызвал т. Кириленко, уже было надиктовано много.

т. Хрущёв – Откуда вы знаете? Вы говорите, что вы узнали по радио. Кто вам докладывает?

т. Пельше – Наш посол официально сообщил.

т. Хрущёв – Это может быть провокация буржуазной прессы. Поскольку моя фамилия представляет сенсацию, может быть, они создали материал на меня.

т. Пельше – Как выйти из этого положения?

т. Хрущёв – Не знаю. Я совершенно изолирован и фактически нахожусь под домашним арестом. Двое ворот, и вход и выход контролируются. Это очень позорно. Мне надоело. Помогите моим страданиям.

т. Пельше – Никто вас не обижает.

т. Хрущёв – Моральные истязания самые тяжелые.

т. Постовалов – Вы говорите, что никому не передавали. Это очень важно в данной ситуации.

т. Хрущёв – Я думаю, вы и т. Пельше отлично понимаете, что я никому не передавал и по своим убеждениям не могу передавать. Вы помните, т. Пельше, у т. Кириленко я сказал: если бы мне помогли.

т. Пельше – Вы этого не говорили. Вы сказали: когда я кончу, передам в ЦК.

т. Хрущёв – Я этого не говорил. Тов. Кириленко предложил мне прекратить писать. Я сказал, – не могу, это мое право. Мы политические деятели. Я умру…

т. Пельше – Все умрем.

т. Хрущёв – Председатель Верховного Совета, не помню его фамилии, умер.

т. Пельше – Игнатов?

т. Хрущёв – Да, Игнатов. Неизвестно, кто раньше умрет. А он был дурак.

т. Постовалов – Дело не в этом, т. Хрущёв.

т. Хрущёв – Да, в этом.

т. Постовалов – Дело идет о серьезном положении, если материалы будут напечатаны. Они, наверное, будут напечатаны. А вы сами не знаете, как они туда попали.

т. Хрущёв – Посла в США я очень хорошо знаю и очень его уважаю.

т. Постовалов – Тем более.

т. Хрущёв – Он сообщил то, что сообщает печать. Я буржуазной печати никогда не верил, поэтому и говорю, что он сам ничего не знает. Может быть, своим вызовом сюда вы поможете мне скорее умереть.

т. Пельше – Мы не хотим, чтобы вы умирали. Живите на здоровье.

т. Хрущёв – Я хочу смерти.

т. Мельников – Может быть, вас подвел кто-то?

т. Хрущёв – Дорогой товарищ, я отвечаю за свои слова и я не сумасшедший. Я никому материалы не передавал и передать не мог.

т. Мельников – Кому вы доверяли материалы? Ваши доверенные могли передать?

т. Хрущёв – Нет.

т. Мельников – Вашими материалами пользовался не только сын, но и машинистка, которую вы не знаете, писатель беспартийный, которого вы также не знаете, и другие.

т. Хрущёв – Это советские люди, доверенные люди.

т. Мельников – Всякие люди есть. Могли вас и подвести.

т. Хрущёв – Я не верю, что материал попал американцам. Это утка, ложь, фабрикация. Я в этом уверен.

т. Мельников – Но если они будут опубликованы, вы будете отвечать.

т. Хрущёв – Вы меня не пугайте. Я 76 лет отвечаю за свои действия. Вы меня ничем не запугаете.

т. Мельников – Вы не стучите и не кричите. Вы находитесь в КПК и ведите себя как положено.

т. Хрущёв – И вы ведите себя как положено. Я член партии покамест и не лишайте меня права.