— Полагаю, вы правы, — вздохнула Лорна, слегка прижимаясь к нему. — Наверху нам будет лучше.

Гийом, разумеется, последнюю фразу не понял, но он решил, что не стоит уточнять смысл сказанного. Они медленно пересекли пустые гостиные и большой вестибюль, где еще горели несколько свечей в канделябрах, дошли до широкой и пологой лестницы, не замечая, что за ними наблюдают. Спрятавшись в темноте большого каменного выступа, Артур и Адам с одинаковым неодобрением наблюдали, как они проходят мимо. Только когда пара поднялась по лестнице и скрылась в галерее, мальчики вышли из своего убежища.

— Мне это не нравится! — произнес Артур. — Совсем даже не нравится! Это белое платье, эти украшения! Они как будто только что закончили свадебный ужин!

— Я боюсь, что у Лорны на уме именно это. Ты сам слышал. Она хотела поужинать наедине с отцом, чтобы набраться храбрости перед рождением ребенка. В одном можно не сомневаться: свадьба состоится очень скоро. Поэтому она и оделась, как невеста.

— Возможно, ты прав. Отец как будто зарыл топор войны. Ты обратил внимание на то, что у них такой вид, будто они о чем-то договорились? Лорна разве что голову ему на плечо не положила.

С того дня, как они познакомились, миролюбивый Адам научился учитывать, но не слишком бояться гнева своего брата. Но на этот раз к гневу Артура примешивались боль и ярость, которые его встревожили.

— Раз нельзя на ней не жениться, то, может быть, будет лучше, если им удастся жить более или менее пристойно? — предположил Адам.

— И забыть Элизабет? Тебе кажется нормальным, что она собирается запереть себя в монастыре? Подумай немного! Элизабет у монашек? Элизабет в тишине, в холоде, в молитве, в отречении, в покаянии? И ради чего?! Чтобы освободить место элегантной шлюхе, которая доводится мне сестрой? Я этого не хочу! Я отказываюсь это принимать!

Адам пожал пухлыми плечами и поднял брови так высоко, что они почти коснулись завитков волос цвета красного дерева.

— И что дальше? Нравится нам это или нет — и клянусь тебе, мне это тоже совсем не нравится! — придется принять этого ребенка, который вот-вот родится. У нас действительно нет выбора!

— Как легко ты сдаешься! А я считаю, что всегда можно что-то придумать. Что ты скажешь о похищении?

— О чем? — шепотом переспросил ошеломленный Адам.

— Ты отлично все понял, — сурово парировал Артур. — И нечего на меня смотреть с таким ужасом. Я же говорю о похищении, а не об убийстве! Полагаю, у тебя есть деньги? Должно было хоть что-нибудь остаться от тех золотых монет, которыми ты собирался воспользоваться для побега на Мартинику прошлой осенью. У меня тоже есть несколько золотых. Отец очень щедр ко мне, потому что он хочет, чтобы я привык ценить деньги. И вот что я подумал. Как только ребенок родится, я увезу его к хорошей кормилице. Мы ей хорошо заплатим, и она будет молчать.

— Кормилица, кормилица! Как у тебя все легко получается! Ее непросто найти.

— Так как я размышляю над этим уже довольно долго, я знаю, куда ехать. И ребенок не будет слишком далеко, мы сможем проследить за кормилицей. Ребенок исчезнет, а мы посмотрим, что произойдет здесь.

— Я тебе и так могу сказать, что произойдет: ужасная драма! Твоя сестра начнет плеваться огнем, она будет кричать так громко, что ее услышит вся Нормандия. Более того, она обвинит отца в том, что он избавился от новорожденного!

— Естественно! — довольный тон Артура шокировал его брата.

— Ты и это предусмотрел? Но это же ужасно!

— Вовсе нет! Так как отец окажется абсолютно ни при чем, он не допустит, чтобы его обвиняли в похищении. Отношения между ними снова ухудшатся. Насколько я знаю Лорну, она недолго это выдержит. Уедет, хлопнув дверью.

Адам недоверчиво посмотрел на Артура и с пессимизмом покачал головой.

— Ты не можешь знать, как она поступит в такой ситуации. Женщины, они как самки у животных: когда они становятся матерями, все меняется. Я не говорю, что твоя идея плоха, но я в самом деле боюсь, что все закончится катастрофой.

Артур не сразу ответил брату. Он размышлял, вид у него был недовольный.

— Возможно, — согласился он спустя несколько минут. — Но если все повернется очень плохо, мы всегда сможем вернуть этого младенца. Видишь ли, главное — это помешать свадьбе.

Его голос мгновенно изменился. Это уже был не голос подростка, но голос страдающего мужчины:

— Если бы я знал, что Элизабет уедет отсюда и больше не вернется в этот дом, я бы тоже уехал. Я никогда не смогу жить здесь без нее!

— Но именно это ты и делаешь уже несколько месяцев, — логично заметил Адам. — И потом уже давно решено, что Элизабет выйдет замуж за Александра де Варанвиля. Правда, Варанвиль недалеко...

— Это меня никогда особенно не беспокоило, — сказал Артур с коротким презрительным смешком. — Элизабет никогда не выйдет замуж за этого красавчика.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, и все! Может быть, потому, что я этого не хочу. Он ее недостоин. Даже король, если на то пошло, не будет ее достоин! — со вздохом закончил он.

* * *

Когда Гийом довел Лорну до двери в ее спальню, он поклонился ей и пожелал спокойной ночи. Он намеренно вел себя грубовато, чтобы она не предложила ему войти. Но ничего подобного не произошло. Лорна лишь привстала на цыпочки в своих атласных туфлях и коснулась его губ легким поцелуем, слишком быстрым, чтобы он успел оттолкнуть ее, но достаточно умелым, чтобы по его спине пробежала дрожь. Но молодая женщина не стала его удерживать и вошла к себе.

Пока Китти раздевала ее, она дала камеристке несколько четких указаний.

— Как только ты услышишь мой стон, сразу же иди за господином Тремэном. Других не беспокой. Скажешь ему, что ты не можешь меня успокоить и что я требую его присутствия.

— Боже мой! Что вы еще надумали?

— Не волнуйся! Делай так, как я тебе говорю. Сегодня ночью я, наконец, займу место, которое должно быть моим... Нет, не эту ночную рубашку, а муслиновую! И не забудь подушить меня... в нужных местах!

Уложив Лорну, Китти вернулась в комнату, смежную со спальней мисс Тримейн. Там она совершила