с места; кто-то набирал скорость, кто-то разворачивал вооружение. Иджес, тяжело дыша, навалился на перила и пробормотал что-то о «Седне». Защитное поле внизу дрожало, поглощая осколки и электрические разряды; излучатель на свой дрон поставить пока никто не смог — и Гедимин, вспоминая разговор о двухпучковом взрывателе, был этому рад. Он, покосившись на взволнованного Иджеса, попытался сосредоточиться на гонке, но не смог — очень сильно отвлекали невидимые волокна, ползающие по лицу, и что-то странное в устройстве стадиона.

«Что у них там внизу?» — Гедимин незаметно взялся за сигма-сканер и направил невидимый луч вниз. Как только сигнал вернулся, выстроив на экране слегка рябящую схему, сармат помянул про себя уран и торий.

То, на чём он сидел, было верхним ярусом огромного котлована. За прошедшие месяцы буровые установки опустились вниз на три десятка метров. Верхняя часть — сам стадион и амфитеатр над ним — держалась на двух скрещенных арках и множестве балок. Проследив за колоннами буровых установок, Гедимин увидел, что три из них продолжают заглубляться, образуя на плане равносторонний треугольник. Из остальных оборудование было извлечено; их оставили как дополнительные опоры.

Внизу громыхнуло особенно громко, и Гедимин невольно оторвался от схемы котлована. Иджес, с присвистом выдохнув сквозь стиснутые зубы, вцепился в перила.

— «С-с-седна», s -sa has-sesh!

Гедимин встревоженно посмотрел на него. Внизу уже просигналили об окончании гонки, и Иджес, едва дождавшись свистка, поднялся на ноги.

— Дрону конец, — выдохнул он, повернувшись к Гедимину. — Никуда не уходи, я скоро…

— Я с тобой, — сармат встал со скамейки, решив, что Иджес не стал бы так волноваться по пустякам — а значит, помощь будет не лишней. «Не всё же сидеть на Энцеладе,» — подумал он.

Иджес, уже шагнувший на нижнюю ступеньку, запнулся и изумлённо мигнул.

— Со мной? — повторил он с недоверчивой ухмылкой. — Нет, атомщик. Это не по правилам. Посиди тут, ладно?

Гедимин ещё две секунды слышал, как Иджес растерянно хмыкает, спускаясь на дно котлована. Тихо вздохнув, он облокотился о перила и развернул экран сканера. «Глубокая широкая шахта и ещё три под ней. Прямо под энергостанцией. На кой им это надо? Не сингит же они тут добывают…»

Тонкое ветвящееся щупальце на секунду опоясало его череп, внезапно нагрелось, прижгло кожу и пропало. Сармат прижал пальцы к виску, досадливо щурясь, и вздрогнул от неожиданного ощущения — сверху на него очень внимательно кто-то смотрел.

Он вскинулся, уставился на пустой затемнённый потолок — никого там не было. Ощущение взгляда стало слабее, но не ушло — теперь ему таращились прямо в лицо. Ошалело встряхнув головой, он сдвинул пластины на шлеме, закрываясь от невидимого излучения, и наклонился над стадионом. Ощущение пропало.

«Досиделся под реакторами. Мозг выжгло до галлюцинаций…» — Гедимин, поморщившись, огляделся по сторонам. Похоже, невидимые глаза таращились только на него — всех остальных занимала только гонка и слишком долгий перерыв в ней. Внизу разбирали развороченный взрывами лабиринт, пилоты строились; через несколько секунд раздался предупредительный свист, и начали объявлять сражающиеся пары. Когда Гедимин дослушал до упоминания звена «Лиск», до его яруса добрался мрачный Иджес с бесформенным свёртком под мышкой.

— Минус один, — буркнул он на вопросительный взгляд. — Это только на свалку.

— Дай посмотреть, — прошептал Гедимин, протянув руку к свёртку. — Может, я починю.

Иджес, отмахнувшись, переложил обломки на соседнее место, подальше от ремонтника.

— Оно того не стоит. Нет, ну жёваный крот! Знали же про «Седну»… Надо же было так по-идиотски…

Гедимин слышал его угрюмое бормотание ещё несколько минут. Сигнальные свистки на стадионе заглушали его, но Иджес не прерывался даже после них. На некоторое время это отвлекло Гедимина, и он почти забыл о взгляде с потолка — и вспомнил о нём, когда сарматы, досмотрев соревнования до конца, зашевелились и стали собираться домой.

— Подождём пилотов, — попросил Иджес, поймав Гедимина за руку на верхнем ярусе амфитеатра. — На глайдер успеем.

Сармат отошёл с дороги и встал у опорных колонн, машинально проверяя их износ и пригодность к дальнейшей работе — и в качестве подпорки для многотонной ИЭС, и в качестве направляющих для буровой установки. Сама идея шахты под станцией Гедимину не нравилась, но он вынужден был признать, что угроза обрушения сведена к минимуму. «Тут вроде всё в порядке…» — он медленно поднял взгляд к потолку и вздрогнул, наткнувшись на чей-то изучающий взгляд. Длилось это не больше секунды; потом ощущение пропало, оставив после себя неприятное жжение по краям век. Гедимин сердито смигнул влагу, запоздало вспомнил про тёмный щиток как раз для таких случаев и потянулся к шлему, но снова «переглянуться» с пустым потолком не успел — наверх уже выбрались двое пилотов, и Иджес встретил их сердитым фырканьем. У него отобрали обломки дрона, и все сарматы быстро пошли к выходу. Коридор почти уже опустел, снаружи их ждал битком набитый глайдер и очень недовольные попутчики. На Гедимина, втиснувшегося последним, зашипели со всех сторон, но он не обратил внимания. Веки до сих пор жгло, и сармат уезжал крайне озадаченным.

— Классика, — пробормотал слева от него кто-то из пилотов «Лиска». — Прямое попадание в торпедный аппарат. Зачем же ты держал его нараспашку?

Второй сердито фыркнул.

— Хватит, — оборвал перебранку Иджес. — Нам к июлю нужен новый дрон. И хороший план насчёт «Седны».

Гедимин покосился на него, ожидая вопросов про двухпучковые взрыватели — или сразу про ядерные торпеды. Но Иджес даже не смотрел в его сторону, вполголоса обсуждая с пилотами конструкции дронов, добавки к топливу, нитроускорители и бортовое вооружение. Подслушивать его было некому — все вокруг шептались о том же самом, и каждого интересовал только свой дрон. Гедимин через десяток секунд потерял нить, а потом и перестал прислушиваться. «Слишком мноо странностей,» — думал он, глядя поверх голов в дальнюю стенку. «Сначала волокна, теперь глаза… Это существо, похоже, отращивает новые части. Может, через десяток лет дойдёт до видимого облика. И сканер его зафиксирует. И я наверняка узнаю, это мне выжгло мозг, или Хольгер с этой тварью всё-таки был прав…»