Соколов констатировал, что о них мало что знали, редко говорили: „И даже июньское наступление, это 'великое поражение идеалистической революции', было прощено ему. Ибо, как говорили на фронте, сделал он это 'от большой своей честности'.“1218

На фоне ошеломляющей славы „пророка и героя революции“ ему поначалу были готовы простить многое. Даже оборонческое отношение к войне, которым страдали и другие левые политики. Но время шло. Экономический кризис ширился, а положение дестабилизировалось всё больше.1219 С разочарованием в Керенском люди неизбежно разочаровывались и во Временном правительстве.

Курс правительства на продолжение войны также обнажил противоречие между официальной властью и Петросоветом. Изначально Совет РиСД был задуман для контроля правительства представителями левой общественности, чтобы власть не изменила революции.1220 Но Петросовет мгновенно занял гораздо более радикальную позицию.1221

Приказ №1 Петросовета, изданный 1 (14) марта 1917 года и вышедший в 9 миллионах экземпляров, привёл к демократизации в армии, резкому падению дисциплины на фронте и стремительному расслоению между верхними и нижними чинами.1222 Приказ №1 нанес жестокий удар по сплоченности армии. Вертикаль субординации была разрушена.1223

15 (28) марта Петросовет пошёл ещё дальше, выпустив знаменитый манифест „К народам всего мира“. В нём Петросовет призвал народы Европы к совместным решительным выступлениям в пользу мира и заявил о том, что российская демократия будет всеми мерами противодействовать захватнической политике своих господствующих классов.1224

Советы стали стремительно разрастаться по стране. Все они стали активно выступать против войны. Благодаря систематическому вмешательству Советов РиСД в жизнь армии и флота, продолжение войны в прежнем виде становилось невозможным.1225

Солдаты и матросы организовывались в комитеты. Они не подчинялись приказам, отказывались идти в бой, грубили начальству и даже избивали старших по рангу. Чем больше Советы с их воззваниями и приказами разлагали армию, тем более они подрывали престиж Временного правительства. По утверждению географа Д. Д. Руднева, служившего адъютантом на фронте, никакие воззвания правительства уже не действовали.1226

Весной 1917 года положения офицерства было чрезвычайно тревожным. Из Петрограда по всех направлениях распускались агитаторы, призывающие к неповиновению начальству. Они взывали к солдатам об установлении выборного начала на офицерских и командных должностях. Производились аресты офицеров и начальствующих лиц.1227 Самосуды и убийства во флоте фиксировались в Гельсингфорсе (Хельсинки), Ревеле (Таллине), Петрограде и Кронштадте. Число их стремительно росло.1228 Радикализация Советов вела к насилию на фронте, во флоте и в казармах. Ненависть к войне транслировалась в классовую ненависть к военным чинам и в желание мести за старые обиды. В результате ничем не ограничиваемая власть Советов на местах вела к произволу.1229 Писатель Л. Н. Андреев верно уловил зловещую динамику между Временным правительством и Советами: „Третье действующее лицо: пулемёт.“1230 Именно этот пулемёт за спиной Советов напоминал правительству, кто реальный хозяин положения. Вероятно, лучшим примером правового бессилия Временного правительства стал Кронштадт. Там матросы взбунтовались и начали убивать офицеров.

Кронштадские события 3 (16) – 4 (17) марта 1917 года стали результатом давнего озлобления по отношению к высшему командному составу. Главным представителям его был чрезвычайно непопулярный адмирал Р. В. Вирен.1231 Ненависть к Вирену и к строгим порядкам обернулась трагедией. Она вылилась в самосуд и бесжалостную расправу над десятками военных без суда и следствия.1232

Восставшие матросы ворвались в дом адмирала Вирена, вывели его раздетым и разутым в ров у Морского собора и, жестоко надругавшись над ним, убили.1233 Были также убиты адмирал А. Г. Бутаков, начальник штаба, капитаны, старшие лейтенанты и офицеры. Многих избивали до смерти, других спускали под лед. Часть арестовывали в городе и на судах.1234

Интеллигент К. А. Князев записал в своём дневнике, что всё, что произошло в Кронштадте, можно назвать массовым безумием, бешенством крови: „Бунтовщики дошли до исступления.“1235 Очевидец событий, врач М. М. Мелентьев, отметил, что в Кронштадских событиях было много стихийного, слепого и страшного мщения. Он описал расправу и то, как во внутреннем дворе госпиталя высилась громадная куча обезображенных людских тел с офицерскими погонами.1236

В течение нескольких мартовских дней почти все из командиров и офицеров, кто не был зверски убит, были арестованы. Тюрьмы Кронштадта к середине марта были переполнены до отказа. Условия содержания были ужасные. Солдаты и матросы также поговаривали о расстреле арестованных. 1237 Весть о расправе мгновенно облетела всю империю.1238

Позже арестованные офицеры были освобождены. Но виновные убийств так и не были наказаны. Виновные также не были наказаны в Севастополе, в Петрограде, в Гельсингфорсе и в Свеаборге, когда убийства произошли и там.1239 Садистские глумления на кораблях и миноносцах шокировали очевидцев. По словам полковника Д. Л. Казанцева, самосуд был страшен по своей дьявольской жестокости.1240

Чувство безнаказанности привело к убийствам в десятках мест – на флоте, в армейских частях и в тылу.1241 Даже на Чёрном море, где в отличие от Балтийского, ситуация на флоте была более стабильна, появлялось всё больше случаев издевательств над офицерами. Их заставляли мыть палубу, грузить уголь и обзывали „врагами народа“. К ним также всячески придирались, их запугивали и унижали.1242

Генералы у правительства ещё оставались, но армии, по сути, уже не было.1243 Правительство оказалось бессильно остановить насилие, и это сильно подорвало веру в него. Но хуже всего было то, что оно даже не пыталось всерьёз остановить кровопролитие, самосуды и захват чужого имущества.1244 1245

При фактическом двоевластии между Временным правительством и Советами первое было вынуждено идти на уступки последним. Власть Советов на местах была огромна.1246 Советы появлялись в каждом городе. На флоте Советы настолько затмевали правительство, что один военный заметил, что в Ревеле Временное правительство было „не больше чем миф.“1247

Уступки Советам также означали игнорирование классовой войны, которая с каждым днём принимала всё более уродливые формы.1248 „Декларация прав солдата“ довершила то, что не удалось Приказам №1 и №2. В Декларации речь шла лишь о правах солдат. Об их обязанностях не было сказано ни слова.1249

К маю 1917 года разложение дошло до того, что солдаты 16 и 17-го Донских полков безнаказанно арестовали генерала П. Н. Краснова. Его обвинили в продолжении войны ради помещиков и иностранных капиталистов.1250 В