— Есть ли у вас на примете люди, которые могли бы сотворить подобное с вашим супругом?

В глазах Мины что-то мелькнуло.

— Мой муж был адвокатом. В его ремесле недоброжелатели — обычное дело.

Ага, это уже что-то, подумал Котфорд.

— Чтобы пойти на столь жестокое убийство, требуются более веские мотивы.

— К чему вы клоните, инспектор?

Интуиция подсказывала ему, что на уме у миссис Харкер было вполне определенное имя. Оставалось только вытянуть его из нее.

— Кто-то основательно потрудился, чтобы воздвигнуть на площади Пикадилли внушительных размеров шест и посадить на него вашего мужа. Спонтанность исключена; все было тщательно спланировано. Речь тут не о мелкой обиде. Ну же, миссис Харкер! Если вы когда-либо сталкивались с человеком, способным на такое зверство, то вряд ли забыли его имя.

Сердце Мины стучало так часто, что могло бы вырваться из груди. Не важно, что именно известно Котфорду; главное, ему известно чересчур много. Еще чуть-чуть, и она потеряет сознание… Князь давно сгинул. ОН жив лишь в ее кошмарах. И даже если бы он каким-то чудом спасся, стал бы он причинять ей такую боль? Мина отказывалась в это верить. Зачем ему ждать двадцать пять лет? Но кто еще смог бы пойти на такое?

Мысли путались. Нервы были на пределе еще до того, как она вошла в эти двери. На сердце Мины тяжелым грузом лежало чувство вины, оставшееся после последнего разговора с Джонатаном — болезненной для обоих ссоры. Теперь надежду на примирение у них отняли навеки. Муж уже никогда не услышит, что у нее на душе. Мина дала себе клятву не допустить той же ошибки с Квинси.

В морге царствовал холод; от ярких ламп теплее не становилось. Где-то во тьме тикали часы. Время работало против Мины.

Инспектор что-то достал из папки на столе. Свежий фотоснимок. Мина приготовилась к худшему.

— Вы знали эту женщину? — спросил Котфорд.

Она посмотрела на фотографию. Отрезанная голова. Как ни странно, жертва была ей совершенно незнакома.

— Нет. А я должна ее знать?

— Ну, ваш супруг несомненно имел с ней знакомство, если вы меня понимаете. У нас есть доказательства, что он присутствовал при ее убийстве.

С такой манерой допроса старый дурень далеко не уйдет. Мина почувствовала, что силы возвращаются.

— Почему это должно меня беспокоить, инспектор?

— Рядом с отрезанной головой женщины мы обнаружили кровь вашего мужа. И еще вот эту пуговицу…

Инспектор небрежным жестом показал в сторону чугунного стола. Подле останков Джонатана бесформенной кучей тряпья лежал его серый костюм. Костюм, который застегивался на латунные пуговицы с гравировкой «W&S». Точно такую держал сейчас в руках Котфорд.

— Мы нашли одежду мистера Харкера в нескольких ярдах от места убийства. Можете убедиться сами: не хватает только одной пуговицы — этой.

Сыщик вернул пуговицу на законное место, как бы невзначай вынудив Мину снова взглянуть на труп. Котфорд явно пытался ею манипулировать. В лицо Мине бросилась краска. Это зрелище было для нее непереносимым. Запах смерти с новой силой ударил в ноздри. Еще немного, и ее вырвет. Решимость Мины дала трещину. Нужно уходить отсюда. Бежать со всех ног.

Котфорд продолжал:

— Кровь на пуговице принадлежит не вашему супругу.

— Вы обвиняете моего мужа в убийстве?

— Как раз в этом я и намерен разобраться. Имел ли ваш муж отношения с другими женщинами?

— У него было много недостатков, но на убийство он никогда не пошел бы. Теперь я могу идти?

Воспаленные глаза инспектора словно пытались забраться ей в душу. Пока что Мине удавалось приспособиться к его манере допроса. Надо быть осторожней.

Котфорд продемонстрировал ей небольшую визитную карточку, залитую кровью.

— По сообщению наших французских коллег, в кармане доктора Сьюарда была обнаружена визитная карточка. Точно такая же нашлась в бумажнике вашего супруга.

Артур Холмвуд.

— И что это значит, по-вашему?

— Лорд Годалминг перестал использовать имя «Артур Холмвуд» как раз перед вашей поездкой в Румынию… на охоту.

Мину бросило в жар, хотя температура в комнате не повысилась. Котфорд знал куда больше, чем она себе представляла. Неужели Сьюард правдиво описал в дневнике пережитые ими кошмарные события? Если она выложит все полиции, то попадет в психиатрическую лечебницу… одной из них когда-то руководил Сьюард. Защищаться Мине было нечем. Единственная надежда — бежать отсюда.

В ее мысли ворвался хриплый голос Котфорда:

— Румыния — довольно странное место для охоты, если позволите заметить. И на кого же вы охотились?

— На волков, — отрезала Мина и направилась к выходу. Бросив окровавленную карточку на каталку, сыщик обогнул стол и перегородил ей дорогу. Для мужчины не самого худого двигался он более чем проворно.

— Так вы заядлая охотница, миссис Харкер? Или вам просто нравится наблюдать за кровавыми развлечениями?

По крайней мере теперь у нее перед глазами не маячило тело Джонатана — оно осталось за спиной. Только запах не позволял жуткому образу рассеяться.

— Инспектор, как мне кажется, вы хотите меня о чем-то спросить. Я бы предпочла, если бы вы просто…

— …сегодня утром сержант Ли нанес лорду Годалмингу визит. Лорд клянется, что в жизни не встречал покойного доктора Сьюарда… как и вашего мужа, если уж на то пошло. Вы можете объяснить, почему он так себя повел?

— Нет, — честно ответила Мина.

— Я чрезвычайно не люблю неясностей, миссис Харкер. В этом деле их пруд пруди. Двое мужчин, хорошо знакомых друг с другом, трагически погибли в течение одной недели. Оба были неким образом связаны с лордом Годалмингом, однако тот знакомство с обоими отрицает. Только вы, миссис Харкер, знали всех этих людей и все еще живы.

На Мину обрушились воспоминания. Даже стоя в центре комнаты, она чувствовала себя в западне. Часы тикали все быстрей и быстрей.

— Прошу вас, инспектор, довольно. Мне нужно найти сына. Он еще не знает о смерти отца.

Котфорд напоминал льва, выделывающего круги вокруг жертвы. Мина держалась из последних сил.

— Осталось прояснить всего один вопрос. Мы только что получили из Парижа вот это. Вам, осмелюсь предположить, эта вещица незнакома?

Мина взяла у него из рук фотографию серебряных карманных часов, тоже залитых кровью, и не смогла скрыть волнения, охватившего ее при виде надписи: «С безграничной любовью, Люси».

Она с нежностью погладила фотографию, потом дрожащим голосом ответила:

— Эти часы принадлежали Джеку. Подарок старого друга… Люси Вестенра.