— Вы ведь знаете, что говорите загадками, верно? Что вы имеете в виду под кодексом Кода? — Его чрезмерно расслабленные манеры начинают раздражать меня.

— В Кодексе есть закон, который гласит, что дети женского пола, рожденные от Риверов, инициируются в их двадцать первый день рождения. Если я правильно помню, тебе исполнится двадцать один через несколько месяцев?

— Семь недель, через семь недель мне исполнится двадцать один.

— Тогда через семь недель секреты Ривермира станут твоими. — Он выпускает почти идеальное кольцо дыма, которое плывет в моем направлении, ненадолго оседая надо мной, как корона. — Что касается ваших отношений с Воксом, иногда мы блуждаем по жизни, устанавливая случайные связи по ходу дела. Всегда в поиске, даже когда мы думаем, что нас нашли. В других случаях есть те из нас, кому посчастливилось узнать свое сердце, бьющееся в груди другого человека. Я подозреваю, что это относится и к вам, и к нему. Хотя, поскольку Риверы тебе совершенно неизвестны, я могу представить, что с твоей точки зрения все должно быть довольно странно. — Резкий взрыв смеха вырывается из меня прежде, чем я успеваю его остановить.

— Это было бы преуменьшением. Я больше не знаю, кто я такая. Прежняя я всегда чувствовала, что чего-то не хватает, что должно быть что-то еще. И это заставляло меня чувствовать, что я не вписываюсь в общество, что я каким-то образом сломлена. Внутри меня жила какая-то дикость. Я хотела того, чего, казалось, не хотел никто другой, чувствовала это глубже, чем кто-либо из моих знакомых. Так что я научилась скрывать все это. Подавила это и жила своей жизнью как простая, ответственная, хорошая девочка, как младшая дочь.

Профессор кивает мне понимающе, мудро. Как будто знал все это до того, как я ему рассказала. Или, может быть, даже раньше, чем я сама это поняла.

Что было бы невозможно, верно? Я думаю, что дым начинает действовать мне на нервы.

— Когда я с Воксом, то чувствую, что все те вещи, которые я так долго скрывала, более чем разрешены — они поощряются. Он заставляет меня чувствовать себя свободной, дикой, опасной и грязной. — Я краснею, когда эта последняя часть вырывается у меня, но, может быть, немного меньше, чем я бы покраснела, когда впервые попала сюда. — Но я все испортила, и теперь он ненавидит меня. Я позволила своему страху взять надо мной верх и превратить меня в уродливого человека. Наговорила ему таких ужасных вещей только для того, чтобы оттолкнуть его.

— Ненависть — это сильная эмоция, порожденная недопониманием и невежеством. Я думаю, ты обнаружишь, что и Вокс, и судьба гораздо более снисходительны, чем ты ожидаешь. Но тебе нужно принять решение о том, чего ты хочешь от жизни. Первый путь сохранит тебя в безопасности. Ты проживешь свою жизнь спокойно и относительно счастливо, но ты никогда не станешь тем, кем могла бы быть. Другой путь будет полон взлетов и падений, и в результате ты превзойдешь свои самые большие мечты. Испытаешь чудеса, о которых никогда не думала, что это возможно, но ты уже никогда не сможешь вернуться к тому, какой была раньше. Это выбор, который можешь сделать только ты, просто Али.

Профессор Авессалом докуривает свою трубку, и мне нужно валить из этого кабинета, пока я не начала чувствовать себя еще более сумасшедшей. Кажется, что стены уже смыкаются вокруг меня. Я благодарю его за уделенное время и спешу по коридорам, пока не выхожу на свежий воздух.

***

Вокс и остальные Риверы весь день были в самоволке. Когда я так и не увидела к концу моего последнего урока, отправляю сообщение Финн и спрашиваю, видела ли она кого-нибудь из них. Ее ответ — отрицательный. Я говорю, что встречу ее в общежитии и по пути зайду в студенческий союз, чтобы купить нам обеим кофе.

Прежде чем взять лоток для переноски, я быстро принимаю решение и отправляю сообщение Воксу. Может, он ответит, а может, и нет, но я должна попытаться.

Бредни профессора заставили меня понять, что больше всего на свете мне хочется принять себя такой, какая я есть на самом деле, и пройти путь, который поможет мне в этом. И я хочу, чтобы Вокс был со мной.

Убирая телефон в карман, я забираю подставку с нашими напитками и направляюсь обратно в Айронбридж-Холл.

***

Как только мы все вместе оказываемся в нашей комнате, она начинает казаться маленькой обувной коробкой, хотя ее размеры и близко не такие. Возможно, это как-то связано с неловкостью, исходящей как от Вокса, так и от меня, или с нынешним уровнем сумасшествия Финн.

— Так почему мы здесь? — Вокс говорит оттуда, где он прислонился к моему столу, скрестив руки на груди.

Вместо объяснений я беру конфету с тумбочки между кроватью Финн и моей и подхожу, чтобы встать перед ним. Когда я открываю руку, и он видит, что лежит на моей ладони, его глаза расширяются от шока.

— Ты оставила ее?

— Нет. — Тихо отвечаю я. — Ты когда-нибудь оставлял что-нибудь из подобного здесь, в конверте, под нашей дверью? Может кто-нибудь из Риверов?

Он на все качает головой.

Я поворачиваюсь спиной к Воксу и смотрю на Финн, мы обе думаем об одном и том же, но сначала она произносит это вслух.

— Это были не они.

— Да, не они. Я все время говорила тебе, что Вокс не имеет к этому никакого отношения. — При упоминании его имени я чувствую, как меняется его поза позади меня, когда он разжимает руки и подходит ближе.

— Ты защищала мою честь, малышка? Означает ли это, что мы можем все уладить? Разобраться с нами? — Его голос тихий, так что слышу только я, и на этот раз прозвище заставляет меня ухмыльнуться. Он тянется к моей руке и обхватывает указательным пальцем мою маленькую ладонь, сжимая ее. Легкое прикосновение, но этого достаточно.

Я сжимаю его в ответ.

— Хорошо, я могу признать, когда я неправа. Риверы не имеют никакого отношения к тому, что случилось с Сариной. — В голосе Финн слышится нотка страха, а ее лицо побледнело. — Тогда... кто это сделал?

***

Смогут ли Али, Финн и Риверы выяснить, кто стоит за нападением на Сарину? Тайна раскроется в следующей истории.