Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Четверть века я изучал и пытался объяснить аномальный психологический опыт, описал несколько случаев, которые пережил сам, например чувство, что тебя похищали инопланетяне (вызванное крайним переутомлением и недосыпом во время веломарафона через США), галлюцинации в камере сенсорной депривации (ни света, ни звука, равновесное положение в воде, имеющей температуру тела, — и твой мозг отправляется в странствие) и внетелесный опыт при стимуляции височных долей мозга электромагнитными полями (в лаборатории Майкла Персингера и в его «шлеме Бога»)[196]. Большинство людей интерпретируют подобные происшествия как свидетельство существования паранормального, сверхъественного, загробной жизни или даже Бога. Например, рассмотрим замечательный случай с писателем Марком Твеном и его сном о брате Генри, с которым они работали на пришвартованном в Сент-Луисе речном катере.
Утром, проснувшись, я продолжал видеть сон, и такой яркий, так похожий на реальность, что он сбил меня с толку и я подумал, что он реален. Во сне я видел Генри мертвым. Он лежал в металлическом гробу. На нем был костюм из моего гардероба, а на груди лежал огромный букет цветов, в основном белых роз, с красной розой в центре.
Через несколько недель брат Твена Генри умер от передозировки опиума, который ему вводили, поскольку он получил ожоги при взрыве парового котла на катере. Твен вспоминал:
Когда я вернулся и вошел в покойницкую, там лежал Генри в этом открытом гробу, он был одет в костюм из моего гардероба. Он взял его без моего ведома во время нашего последнего совместного пребывания в Сент-Луисе; и я сразу понял, что здесь точно воспроизведен мой сон, увиденный за несколько недель до того, во всяком случае, во всех этих деталях, — и я подумал, что одной детали не хватает; но она тут же появилась, поскольку как раз тогда вошла пожилая дама с большим букетом, составленным, преимущественно, из белых роз, и с красной розой в центре, и положила букет ему на грудь[197].
Сам Твен не имел однозначного толкования этого необычного опыта, признавая, что рассказывал и пересказывал историю столько раз, прежде чем изложить ее на бумаге, что, скорее всего, расцветил ее деталями, делающими прозаическое объяснение менее вероятным. Каждый из нас видит около пяти снов за ночь, или 1825 в год. Если мы запоминаем лишь одну десятую часть своих снов, за год это составляет 182,5 сна. Округлив число американцев, способных запомнить свои сны, до 300 млн человек, получим в общей сложности 54,7 млрд запомнившихся снов в год. По оценкам социологов, каждый из нас довольно близко знает примерно 150 человек, что с учетом 300 млн американцев составляет совокупную сеть межличностного общения из 45 млрд личных связей. В США ежегодно умирают 2,4 млн человек, и некоторые из этих 54,7 млрд запомнившихся снов будут касаться кого-то из 2,4 млн умерших (из 300 млн американцев и их 45 млрд личных связей). На самом деле было бы чудом, если бы некоторые сны, предвещающие смерть, не сбывались.
Тем не менее находятся те, кто усматривает в подобных примерах аномального опыта подтверждение существования загробной жизни, — в том числе профессор религиоведения Университета Райса Джеффри Крайпэл, считающий сон Твена «травматической трансценденцией», или «визуальной деформацией пространства и времени под влиянием гравитации сильного человеческого страдания». Крайпэл пользуется ранневикторианской терминологией, называя такие сны «достоверными галлюцинациями», или «галлюцинациями, соответствующими реальным событиям», и замечает, что «на протяжении тысячелетий люди видят умерших близких (или близких, которые вот-вот умрут вдали от них), что убедительно свидетельствует: опыт, подобный пережитому Твеном… в огромной мере присущ нашему миру, а не просто сконструирован культурой». Крайпэл делает вывод, что «подобные сравнения в наше время вызывают большие подозрения, главным образом потому, что в конечном счете предполагают действие чего-то, не вполне материального, — скажем, разума, знающего, что произойдет, до того, как это случится, или отлетевшей души, являющейся спящей жене [покойного]». Он утверждает, что в действительности «мы плаваем в океане подобных историй, но не способны узнать их в своей ситуации. Мы не знаем, сколько таких историй может происходить и тем более что они могут означать. Мы не знаем этого, потому что никогда по-настоящему не пытались это выяснить»[198].
Аномальному психологическому опыту посвящена обширная литература, которую я и многие другие члены научного сообщества накопили в книгах, журнальных статьях, документальных фильмах, блогах, подкастах и других средствах информации, — например, собрания Грэма Рида в «Психологии аномального опыта» (The Psychology of Anomalous Experience)[199], Леонарда Зусна и Уоррена Джонса в «Психологии аномалий» (Anomalistic Psychology)[200] и особенно всеобъемлющий труд психологов Этцеля Кардены, Стивена Линна и Стэнли Криппнера «Разновидности аномального опыта» (Varieties of Anomalous Experience). Стоя на научных позициях, авторы последней книги утверждают, что аномальный опыт есть «необычный опыт (например, синестезия) или такой, который хотя и может быть испытан значительной частью населения (например, случаи, интерпретируемые как телепатия), но считается следствием, отклоняющимся от рядового опыта или от общепринятых объяснений реальности»[201].
Иными словами, невероятное случается, и пытливые умы хотят знать почему. Кроме интерпретации аномального опыта как свидетельства существования сверхъестественного некоторые идут дальше и считают его доказательством жизни после смерти. Особенно выделяются лица, именующие себя психическими медиумами, например Джеймс ван Прааг, Джон Эдвард и Розмари Алтеа, утверждающие, что могут говорить с мертвыми — в телестудиях и конференц-залах отелей, ни больше ни меньше, будто по команде в назначенное время для телезрителей и платежеспособных клиентов, ищущих контакта с утраченными близкими. Они даже заявляют, будто знают, как выглядит рай. Например, в книге «Растущие на небесах» (Growing Up in Heaven) ван Прааг дает следующее описание судьбы умерших детей:
