Я не могла потерять его. Я просто…

Во мне жил страх. Он жил глубоко внутри меня, как маленький зверек с острыми когтями, который вонзился в мою душу с тех пор, как я увидела запись того, как Аркан убил отца Алессандро. Я боялась раньше и беспокоилась, но этот страх стал совершенно новым зверем. Всякий раз, когда упоминалось имя Аркана, он просыпался от спячки и царапал меня своими острыми горячими когтями.

Как только мне удалили стекло и подлатали меня, я вышла из комнаты в больничной рубашке и нижнем белье. Я не могла там оставаться. Стены сжимались вокруг меня. Короткое прикосновение магии Майкла продолжало отражаться во мне, словно я была запятнана ею, и это пятно теперь медленно испарялось. Мне нужно было быть где-нибудь на открытом пространстве, где я могла видеть людей, поэтому я вернулась в отдельную комнату ожидания и обнаружила, что там никого, кроме Гаса.

Мы чуть не умерли. Ксавьер мог убить нас. Маму ранило. Корнелиус был ранен. Мы трое чудом выжили. Призрачное эхо магии Майкла кружилось вокруг меня. Я обняла себя, пытаясь прогнать его. Я была на пределе, и я так долго держала эмоции в крепком кулаке своей воли, что они душили меня.

Гас встал и положил голову мне на бедро. Я посмотрела в его карие глаза и чуть не заплакала.

Пока нет. Мы еще не были в безопасности.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Алессандро. Выражение его лица было ужасным. Он выглядел так, словно убил бы любого, кто встал у него на пути, и даже не заметил бы.

Я обняла Гаса. Если это был маг иллюзий, Гас бы понял.

Алессандро увидел меня и остановился.

Наши глаза встретились. В его глазах было так много всего: страх, ярость, облегчение и любовь. Не самозванец. Алессандро. Мой Алессандро.

Он преодолел расстояние между нами за полсекунды, упал рядом со мной, схватив меня за плечи.

— Насколько серьезно ты ранена?

Я обняла его и уткнулась в изгиб его шеи. Его кожа была обжигающей. Я была Превосходной и главой Дома. Я должна была сохранять самообладание, но у меня не осталось сил.

Он прижал меня к себе, его руки были сильными, но держали бережно.

— Каталина, поговори со мной.

Я не могла. У меня не было слов, чтобы объяснить все. Я думала, что он умер. Я чуть не стала свидетелем смерти мамы. Я чувствовала все: изменчивую силу Ксавьера, движимую чистой ненавистью; безумное ликование Гандерсона; отчаянную песню Корнелиуса, от которой мне хотелось броситься на землю и зарыдать, пока у меня не высохнут глаза; и, что хуже всего, неописуемую тьму Майкла, которая все еще цеплялась за меня.

Он поцеловал меня, его горячие губы коснулись моих, и притянул меня ближе.

— Ты со мной. Сейчас ты в безопасности. Sono qui con te[7], я рядом…

Я прижалась и вцепилась в него.

— Все хорошо, — пробормотал он. — Все хорошо, любимая, все в порядке…

Я, наконец, смогла говорить.

— Я думала, ты умер. Я думала, тебя убили Гандерсон с Ксавьером.

— Даже не придумывай. Я не оставлю тебя. Я никогда не оставлю тебя.

Страх сковал меня.

— Все хорошо. Я рядом…

— Нам нужно идти домой. Нам всем нужно вернуться домой.

— Мы сделаем это, angelo mio.

Моя голова, наконец, включилась, как ржавая водяная мельница, которую заставляет вращаться поток.

— Константин нас подставил.

— Я знаю.

— Перед Бюро регистрация царит хаос.

— Леон занимается им.

— Мамина охрана…

— Мы нашли их, они живы и лечатся.

Он снова поцеловал меня и баюкал в своих объятиях до тех пор, пока не вернулся Корнелиус, и медсестры не выкатили маму в кресле.

Глава 8

Алессандро привез автобус.

Снаружи массивный автомобиль напоминал бронированный грузовик, но внутри, вместо грузового отсека, он имел два ряда сидений вдоль стен, каждое с индивидуальным ремнем безопасности. В нем могло поместиться двадцать пять человек, если сложить с четырьмя местами в кабине. Весил он более сорока тысяч фунтов, примерно столько же, сколько полностью загруженный шестидесятифутовый автобус. Даже Коннору понадобились бы усилия, чтобы убрать его с дороги.

Как только маме помогли, Алессандро с нашими охранниками погрузили нас в автобус, и мы уехали.

Я ехала с Алессандро в кабине, пока один из наших охранников вел машину.

Ночь снаружи была душной, глубокой и темной, несмотря на уличные фонари и сияние витрин.

Алессандро взял меня за руку. Мы долго ехали в тишине.

— Поговори со мной, — сказал он, наконец.

— Это моя вина.

Он поднял брови.

— Я должна была сразу же рассказать тебе о Константине. — Он бы сразу понял, чью шкуру напялил на себя Константин, и предвидел бы ту бурю дерьма, которая за этим последует. — В любом случае я должна была понять, под чьей личиной он прикрылся. Я должна была быть умнее.

— В тот момент ты была на допросе с нестабильным ментальным магом. С другой стороны, я бросил тебя и ушел, чтобы выполнить политическое задание. Если бы я остался, исход сегодняшнего вечера был бы совсем другим.

— Что у тебя там стряслось?

Он покачал головой.

— Мы поехали в школу. Гандерсон оттуда таинственным образом исчез, а затем появился на почте. Мы отправились туда. Он снова исчез. Затем он был замечен в полумиле от нас. И снова мы опоздали. Я проверил записи с камер наблюдения в почтовом отделении. По словам очевидцев, камера должна была запечатлеть его, но этого не произошло. Я понял, что преследовал мага иллюзий, и при этом не очень сильного.

Превосходный запечатлелся бы на записи с камер наблюдения как человек, которого он имитировал, но у мага более низкого уровня не хватало силы.

— Я пытался дозвониться до тебя, но переключался на голосовую почту. Затем я позвонил в Комплекс, вызов вообще не прошел. Я позаимствовал телефон Мэтта и снова позвонил в Комплекс. Без ответа. Я позвонил в дом Линуса, потом Берну… — Он пожал плечами. — Наконец, забрезжил свет. Я отключил телефон и поехал домой. Я въезжал на подъездную дорожку, когда ты позвонила из скорой.

— Аркан добрался и до Гандерсона? — догадалась я.

— Скорее всего. Ничто в прошлом ни Гандерсона, ни Аркана не указывает на связь между ними. Аркан увидел возможность, и Ксавьер, должно быть, воспользовался ею для него. То, как Гандерсон выбрался из тюрьмы, наводит на мысль, что вмешался телекинетик.

— Берн восстановил связь?

— Частично. Он наладил работу стационарного телефона Комплекса. Он все еще разбирался с системой связи, когда я