Кэтрин представила, как в офицерской форме ее красивый начальник отправляется на войну, и мысль об этом ей крайне не понравилась. Ей казалось совершенной глупостью, что в наш просвещенный век люди должны убивать друг друга, чтобы устранить возникшие между ними разногласия.

– Не беспокойтесь, Кэтрин, – заверил ее Фрэзер. – В ближайшем будущем все останется по-старому. А когда нам придется вступить в войну, мы будем к этому готовы.

– А как же Англия? – спросила она. – Если Гитлер решит напасть на нее, сможет ли она противостоять ему? У него столько танков и самолетов, а у Англии...

– У них будут и танки, и самолеты, – успокоил ее Фрэзер. – И будут очень скоро.

Он сменил тему, и они вновь вернулись к работе.

Через неделю газеты запестрели заголовками о ленд-лизе, новом плане Рузвельта. Фрэзер заранее знал об этом и пытался разуверить Кэтрин, не разглашая государственной тайны.

Время шло быстро. Иногда Кэтрин ходила на свидания, но каждый раз она невольно сравнивала своего кавалера с Уильямом Фрэзером и удивлялась, зачем она вообще встречается с кем-то другим. Она отдавала себе отчет в том, что психологически загнала себя в угол, но искренне не знала, как из него выбраться. Себе она объясняла свое поведение тем, что сильно увлеклась Фрэзером, но что постепенно справится с этим наваждением. А пока ее чувства не позволяют ей получать удовольствие в компании других мужчин, потому что все они безнадежно уступают Фрэзеру. Однажды, когда Кэтрин работала поздно вечером, Фрэзер после спектакля неожиданно вернулся к себе в кабинет. Когда он проходил мимо нее, Кэтрин удивленно посмотрела на него.

– Мы что, устроили здесь галеру? – рявкнул он.

– Мне просто хотелось закончить отчет, – пояснила Кэтрин, – чтобы завтра вы взяли его с собой в Сан-Франциско.

– Вы же могли послать мне его по почте, – возразил Фрэзер.

Он сел на стул напротив Кэтрин и изучающе поглядывал на нее.

– Неужели по вечерам вы не можете придумать чего-нибудь поинтереснее, чем составление отчетов? – спросил он.

– Просто сегодня у меня свободный вечер.

Фрэзер откинулся на спинку стула и, подперев рукой щеку, уставился на нее.

– Помните, что вы сказали мне, когда впервые пришли в эту контору?

– Я говорила массу глупостей.

– Вы сказали, что не хотите быть секретаршей. Вы хотели стать моей помощницей.

Она улыбнулась:

– Я тогда не знала, что к чему.

– Но теперь-то вы знаете.

Она посмотрела на него:

– Я не понимаю.

– Все очень просто, Кэтрин, – спокойно продолжал он. – За последние три месяца вы действительно превратились в мою помощницу. И теперь я хочу оформить это официально.

Она глядела на него, не веря своим ушам.

– Вы уверены, что хотите?

– Раньше я не давал вам этой должности и прибавки к жалованью, чтобы не напугать вас. Но сейчас вы сами видите, что это вам по плечу.

– Уж и не знаю, что сказать, – пробормотала Кэтрин. – Я... вы не пожалеете об этом, господин Фрэзер.

– Я уже жалею, потому что мои помощники обычно зовут меня Биллом.

– Билл.

Поздно вечером, когда Кэтрин уже лежала в постели, она вспомнила, как он посмотрел на нее и что она при этом почувствовала, после чего долго не могла уснуть.

Кэтрин неоднократно писала отцу и спрашивала его, когда же он навестит ее в Вашингтоне. Ей очень хотелось показать ему город и познакомить его со своими друзьями, а также с Биллом Фрэзером. На последние два письма она не получила от отца ответа. Забеспокоившись, Кэтрин позвонила в Омаху. К телефону подошел дядя.

– Кэти! Я... я как раз собирался звонить тебе.

У Кэтрин замерло сердце.

– Как там отец? Последовала долгая пауза.

– С ним случился удар. Я хотел сообщить тебе раньше, но отец попросил меня подождать, пока ему станет лучше.

Кэтрин изо всех сил сжала трубку.

– Ему лучше?

– Боюсь, что нет, Кэти, – ответил дядя. – Его разбил паралич.

– Я немедленно вылетаю, – заявила Кэтрин.

Она пошла к Биллу Фрэзеру и рассказала ему о своем несчастье.

– Мне очень жаль, – посочувствовал он ей. – Чем я могу помочь?

– Не знаю. Я хочу немедленно поехать к нему, Билл.

– Конечно.

Он снял трубку и сделал несколько звонков. Его шофер отвез Кэтрин домой, где она наскоро побросала в чемодан кое-что из одежды, а затем доставил в аэропорт. Билет ей был уже заказан.

* * *

Когда самолет приземлился в Омахе, в аэропорту Кэтрин встречали тетя и дядя. Едва взглянув на их лица, она поняла, что отца уже нет в живых. Молча все трое отправились в морг. Там Кэтрин охватило чувство невосполнимой утраты и бесконечного одиночества. Что-то умерло в ней и больше никогда не возродится. Ее провели в небольшую часовню. Отец лежал в простом гробу в своем лучшем костюме. Время сморщило и уменьшило его тело. Казалось, что трудности жизни постепенно сводили его на нет. Дядя отдал Кэтрин личные вещи отца, все, что он скопил и берег до конца своих дней, – пятьдесят долларов наличными, несколько старых фотографий, подписанные счета, наручные часы, потемневший от времени серебряный перочинный нож и пачку адресованных отцу писем, страницы которых обтрепались по краям от постоянного чтения. Такое наследство представлялось необыкновенно жалким для любого человека. Но ведь это все, что осталось у ее отца, и сердце Кэтрин разрывалось от горя. Какие грандиозные мечты он вынашивал и как ничтожны оказались успехи! Она вспомнила, каким веселым и жизнерадостным казался ей отец в ее раннем детстве, в какой праздник превращалось его очередное возвращение из командировки, когда он появлялся дома с набитыми деньгами карманами и дорогими подарками в руках. Кэтрин подумала о его бесконечных изобретениях, которые никогда не воплощались в жизнь. Воспоминания, конечно, небогатые, но других у нее не было. Кэтрин вдруг захотелось так много сказать отцу, столько сделать для него, но теперь у нее уже никогда не будет такой возможности.

Отца похоронили на небольшом кладбище недалеко от церкви. Сначала Кэтрин собиралась остаться на ночь у тети и дяди, а на следующий день поездом вернуться в Вашингтон. Однако она вдруг почувствовала, что не вынесет здесь и минуты, позвонила в аэропорт и заказала билет на ближайший рейс. В столичном аэропорту ее встретил Билл Фрэзер. Для него это был совершенно естественный жест. Если она нуждается в нем, он позаботится о ней и сделает для нее все возможное.

Он отвез ее в старую провинциальную гостиницу в Виргинии, где они пообедали, и она рассказала ему об отце. Передавая какой-то смешной эпизод из его жизни, Кэтрин вдруг расплакалась, но присутствие Фрэзера почему-то не смущало ее, и она не стеснялась своих слез.