— Где ваши люди? — спросил Обри юного мичмана, взяв у него кортик и разрезав узел на бензеле.

— Больны, сэр, все больны. Кали при смерти. Даже говорить не может.

— Передайте главному канониру, что нам нужны ядра и связка пыжей. Да поживей. В чем дело? — спросил он другого мичмана.

— Капитан спрашивает, зачем вы стреляли, сэр? — отвечал запыхавшийся молодой человек.

— Затем, чтобы открыть порт, — объяснил Джек, с улыбкой глядя на взволнованное, с вытаращенными глазами лицо. — Передайте ему, вместе с приветом, что мне не нравится, когда восемнадцатифунтовые ядра катаются по палубе. А теперь катитесь отсюда сами. — Молодой человек тут же исчез, не став передавать остальные слова капитана.

Седьмое орудие оказалось в полном порядке: его прислуга состояла из семи человек, подносчик пороха держал в руках зарядный картуз, ствол был наведен, лопарь талей аккуратно сложен в бухту. Придраться было не к чему. Командир, седеющий европеец, отвечал Джеку нервным смешком, отворачиваясь, делал вид, что смотрит в прицел. Это, без сомнения, был отличный моряк, который дезертировал с одного из кораблей, на котором служил одновременно с Джеком, и потому опасался, что его узнают. Судя по тому, в каком порядке содержалось все орудийное хозяйство, некогда он был старшиной-канониром.

— Надеюсь, что целится он так же ловко, как…

Джек выпрямился и, перестав изучать замок, огляделся по сторонам. Матросы передавали по цепочке свернутые койки, укладывая их стоймя в бортовые сетки[28]. Полдюжины совсем ослабевших от болезни индусов, подстегиваемые помощниками серанга, с трудом тащили ядра, а сам серанг стоял сзади в позе властелина. На шканцах ощущался дух тревоги, но спешка и суматоха исчезли. Люди получили короткую передышку и были ей рады. С носу и с кормы судно теперь выглядело как боевая единица: хотя матросов было по-прежнему кот наплакал, а палубы были так же загромождены, это был уже боевой корабль.

Джек взглянул на свинцовое море: рассвело в достаточной степени, чтобы разглядеть красную полосу французского триколора, находившегося в полутысяче ярдов от «Лорда Нельсона». Дождь прекратился, сменившись холодом. Дул ровный западный ветер, преобладала высокая облачность, лишь горизонт оставался чистым от облаков. По морю катила длинная пологая зыбь. «Беллона» по-прежнему шла левым галсом, приближаясь к английскому судну: французский капитан решил выяснить, каково вооружение «Лорда Нельсона». «Лорд Нельсон» все еще следовал курсом фордевинд, двигался он тяжело, что было одним из главных его недостатков. Если капитан Спотисвуд будет продолжать идти прежним курсом, то француз приведется к ветру и, двигаясь со скоростью вдвое большей, чем у «Лорда Нельсона», пройдет у него за кормой, подвергнув продольному обстрелу. Такова уж была его задача. А задача Джека Обри была в том, чтобы полностью сосредоточиться на своих орудиях. Он даже испытывал удовлетворение оттого, что должен кому-то подчиняться, не нести большой ответственности, не принимать самостоятельных решений… С седьмым, пятым и третьим орудиями был полный порядок. Прислуга первого орудия мешала сама себе излишней суетливостью. Да и людей у них было маловато. Пристально взглянув на капер, гордо рассекавший волны зыби, Джек бросился под полубак.

Пришлось проделать тяжелую, скорую, упорную механическую работу: поднимать тяжелые грузы, кипы, бочонки. Джек поймал себя на том, что вполголоса насвистывает адажио Гуммеля, то самое, которое в свое время, мило фальшивя, исполняла Софи — и, тоже неточно, но с подъемом и страстью, Диана. Джек почувствовал прилив нежности к Софи, ощутил сильнейшую потребность любить и защищать ее, на мгновение он ярко представил ее себе сидящей на ступенях их общего дома. Кто-то, скорее всего Стивен, сказал, что нельзя заниматься делом и одновременно быть несчастным и печальным — как бы не так.

Эти размышления нарушил первый выстрел «Беллоны». Восьмифунтовое ядро, выпущенное пушкой, установленной на ее правой скуле, скользнуло вдоль левого борта «Лорда Нельсона». Словно именно этой малости и не хватало для того, чтобы взбодрить капитана Спотисвуда, из которого сразу посыпались распоряжения. После того как были развернуты реи, окружающий пейзаж изменился, и в отверстии порта первого орудия появился капер, ярким пятно выделявшийся в полумраке полубака. «Лорд Нельсон» увалил немного, и, когда лег на новый курс, «Беллона» оказалась с его левой раковины. Джек Обри с расстояния четырехсот ярдов — дистанции мушкетного выстрела — видел теперь лишь ее передние паруса. После того как англичанин лег на устойчивый курс, раздался шестикратный треск его кормовых орудий, послышались крики «ура» и команда: «Продолжать огонь, прицел прежний!»

— Так-то лучше! — отозвался Джек, выскакивая из-под полубака.

Долгая пауза перед боем всегда мучительна, но первые выстрелы сразу убивают прошлое и будущее, остается лишь миг, в который надо действовать, — в нем нет ни места для печали, ни времени для боязни. Седьмое орудие находилось в надежных руках. Оно было до предела повернуто в сторону кормы, канонир сосредоточенно целился, выжидая, когда качка на секунду успокоится. Хором грянули орудия со шкафута, и, задыхаясь от наполнявшего их радостным возбуждением дыма, Джек и майор Хилл, схватив ломы, принялись поднимать ствол пятого орудия, эту мертвую громаду, в то время как индусы, ухватившись за носовые тали, доворачивали его в сторону видной в прицел кормы «Беллоны».

Седьмое орудие выстрелило с задержкой, выплюнув слишком большое облако дыма. «Если весь порох отсырел, — подумал Джек, присев на корточки возле пятого номера, держа наготове гандшпуг, — то лучше всего тотчас пойти на абордаж. Однако, — продолжал он рассуждать, — вероятнее всего, этот надутый индюк не обнажал шпаги с неделю, если не больше, и численное превосходство всяко на его стороне». Он подождал, когда дым рассеется, а качка позволит навести пушку на француза, дернул за шнур и увидел, как «Беллона» скрылась в белом облаке дыма собственного бортового залпа. Пушка подпрыгнула под его согнутым телом. Из-за дыма он не смог увидеть падения ядра, но, судя по отчетливому треску, оно, должно быть, угодило в цель. Ответные каперские ядра с воем пролетели над головой. В фор-марселе зазияла дыра, один булинь беспомощно повис. Послышался выстрел носового орудия, и Джек кинулся под полубак, перепрыгнув через поворотные тали, в то время как пятое орудие пробанивали и перезаряжали. Он навел третье и пятое орудия, произвел из них выстрелы и бросился к седьмому, чтобы помочь выкатить его.

Пальба стала мощной: все тринадцать орудий левого борта производили по одному-два выстрела каждые полминуты. Семнадцать пушек «Беллоны» за первые пять минут дали три бортовых залпа — неплохая скорость стрельбы даже для военного корабля, — но вскоре они стали стрелять вразнобой, так как француза охватил огонь. Его подветренный борт был окутан облаком дыма, которое сносило в сторону дымов английских пушек. Из дымной пелены рвались языки оранжевого пламени, пожар был нешуточный. Всего два раза Джек проследил полет ядер, выпущенных его батареей: один раз, когда ветром разметало пелену дыма, его ядра угодили в середину «Беллоны», как раз в шкафут, и второй, когда его ядро продырявило нос француза. Паруса капера уже утратили прежний щегольской вид. Но, несмотря на пожар, «Беллона» продолжала сокращать расстояние и теперь находилась на траверзе «Лорда Нельсона», ожесточенно обстреливая его. Неужели она пойдет на пересечение курса?