— Он один? — спросила женщина.

— Вроде да, — прошептал мальчик.

— Зомби с тобой?

— Ты откроешь, мама? — боязливо спросил мальчик.

Женщина подошла к двери:

— Что вам надо?

— Вы знаете что-нибудь о девочке по имени Викки Беннет?

Когти собаки проскребли по полу. Женщина закрыла и заперла дверь. Йона услышал, как она ругает мальчика. Наконец дверь приоткрылась сантиметров на десять, и хозяйка сняла цепочку. Йона открыл дверь пошире и шагнул в прихожую. Женщина стояла к нему спиной. На ней были колготки телесного цвета и белая футболка. Светлые волосы свисали ниже лопаток. Когда Йона закрыл за собой дверь, стало так темно, что он замер. Свет нигде не горел.

Хозяйка шла перед комиссаром. Солнце било в заклеенные мусорными пакетами окна; несколько мест, где полиэтилен порвался, были как звезды. Кухню наполнял слабый серый свет. На столе стоял пакет вина, по бурому линолеуму растеклись большие лужи. Когда Йона вошел в темную гостиную, женщина уже сидела на джинсовом диване. Темные шторы свешивались до самого пола, за ними виднелся тот же черный полиэтилен. В дверь веранды, однако, просачивался слабый свет, который падал на руку женщины. Ухоженные ногти были покрыты красным лаком.

— Садитесь, — спокойно предложила женщина.

— Спасибо.

Йона сел напротив хозяйки на большую скамейку для ног. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел, что с лицом женщины что-то не так.

— Что вы хотите знать?

— Вы приезжали к Арнандерам-Юханссонам.

— Да.

— Что у вас было за дело к ним?

— Я их предупредила.

— Предупредили о чем?

— Томпа! — позвала женщина. — Томпа!

Дверь открылась, послышались медленные шаги. В темноте Йона не видел мальчика, но ощущал его присутствие, угадывал силуэт возле книжного шкафа. Мальчик стоял в темной гостиной.

— Зажги свет.

— Но, мама…

— Я сказала — зажги!

Мальчик щелкнул выключателем, и большой шар из рисовой бумаги осветил комнату. Длинный тощий подросток стоял в ярком свете, опустив голову. Йона внимательно посмотрел на него. Лицо мальчика выглядело так, словно его сначала изорвала бойцовская собака, а потом неправильно сшил врач. Нижняя губа отсутствует, видны зубы, подбородок и правая щека цвета сырого мяса вывернуты наизнанку. Глубокая красная борозда шла от линии волос, пересекала лоб и бровь. Повернувшись к женщине, Йона увидел, что ее лицо пострадало еще больше. Она все же улыбнулась ему. У женщины не хватало правого глаза, на лице и горле виднелись шрамы от глубоких резаных ран — не меньше десяти. Над другим глазом нависала бровь, а рот в нескольких местах был разрезан.

— Викки рассердилась на нас, — пояснила женщина, и ее улыбка пропала.

— Что именно произошло?

— Она порезала нас разбитой бутылкой. Я и не подозревала, что человек может прийти в такую ярость. Я потеряла сознание, очнулась и осталась лежать, чувствовала, как меня режут, чувствовала удары, укусы…. И поняла, что у меня больше нет лица.

Коммуна Сундсвалля провела переговоры с медицинской компанией «Урре». Чтобы переселить девочек из гостиницы «Ибис» в более подходящее место в Хорте, коммуне пришлось заплатить немалые деньги.

Хорте — старый рыбацкий поселок. Школу закрыли почти сто лет назад, добыча железной руды прекратилась, а магазинчик закрыли, когда владельцы состарились окончательно. Однако летом поселок оживает благодаря белым пляжам, тянущимся вдоль берега Юнгфру.

Шести девочкам предстояло несколько месяцев прожить в доме, некогда бывшем сельским универмагом, — просторном, с большой застекленной верандой, расположенном там, где ведущая в поселок вязкая дорога раздваивалась, как змеиный язык.

Девочки уже поужинали; некоторые еще сидели в столовой, глядя на море в мягком голубом тумане. В большой общей комнате по соседству Сольвейг Сундстрём из интерната Севстагорден вязала, сидя у камина, где потрескивал огонь.

Из гостиной в кухню вел холодный коридор. Сидевший там охранник видел холл и дверь и в то же время мог поглядывать в окно — на лужайку и на дорогу.

Лю Шу с Ниной пошарили в буфете в поисках чипсов, однако им пришлось удовлетвориться пакетом хлопьев «Фростиз».

— Что ты будешь делать, если придет убийца? — спросила Лю Шу.

Покрытая татуировками рука охранника дернулась на столе, и он с застывшей улыбкой посмотрел на девочку:

— Не бойся, вы в безопасности.

Бритоголовому, с эспаньолкой, охраннику было лет пятьдесят. Под синей рубашкой с эмблемой охранной фирмы угадывались мощные мускулы.

Лю Шу в ответ молча глянула на него, сунула в рот горсть хлопьев, с хрустом прожевала. Нина отыскала в холодильнике упаковку копченой ветчины и банку горчицы.

На другом конце дома, вокруг обеденного стола на застекленной веранде сидели Каролина, Инди, Туула и Альмира. Девочки играли в карты.

— Давай-ка сюда своих валетов, — сказала Инди.

Альмира фыркнула:

— Я их все спустила.

Инди вытянула карту и с довольным видом посмотрела на нее.

— Тед Банди[14]был настоящий мясник, — тихо произнесла Туула.

— Господи, о чем ты говоришь, — вздохнула Каролина.

— Он ходил из комнаты в комнату и ломом убивал девушек, как тюленят. Сначала Лизу и Маргарет…

— Помолчи-ка, — рассмеялась Альмира.

Туула улыбнулась, глядя в стол. Каролина не выдержала и вздрогнула.

— Что эта тетка тут делает? — громко спросила Инди.

Женщина у камина подняла глаза, после чего снова занялась своим вязаньем.

— Ну что, играем дальше? — нетерпеливо спросила Туула.

— Чья очередь ходить?

— Моя, — сказала Инди.

— Ну ты и жульничаешь, — улыбнулась Каролина.

Альмира пожаловалась:

— Телефон сдох. Я поставила его у себя заряжаться, а теперь…

— Я гляну? — Инди сняла заднюю крышку телефона, вынула батарейку, снова вставила, но ничего не произошло. — Странно, — пробормотала девочка.

— Да наплюй, — сказала Альмира.

Инди снова вынула батарейку:

— Да там же симки нет ни фига!

— Туула, — напряженно сказала Альмира, — ты взяла мою симку?

— Почему сразу я, — недовольно буркнула Туула.

— Она мне нужна, ты понимаешь?