После двух часов ходьбы среди хвойных деревьев, с которых срывались снежные глыбы, восклицаний Луизы, перерывов для фотографирования по требованию Франсуа и бесконечных сетований мамы мы наконец подобрались к вожделенному сюрпризу. Им оказалось озерцо, куда устремлялся небольшой водопад, ничем не отличавшееся от череды точно таких же озер, которые раньше встречались нам на пути. Наше общее разочарование выразилось в ледяном молчании.

Перекусив на берегу озерца, мы решили двинуться в обратный путь без особого энтузиазма. Мама, которой прежде, видно, не пришло в голову, что возвращение окажется столь же долгим и мучительным, как и путь до «сюрприза», кажется, была не против, чтобы ее оставили на месте и прислали за ней вертолет. Франсуаза, правда, ее перещеголяла, сказав, что ей нужно ненадолго отлучиться и передохнуть, чтобы «припудрить носик». Пока мы все ее ждали, она, посвистывая, углубилась в лес. Тремя минутами позже она появилась, бегущая со всех ног, размахивая руками и вопя что есть мочи. На лице ее читался неописуемый ужас. Она спотыкалась, падала, снова поднималась, цепляясь за деревья, чтобы ускорить бег, перепрыгивала через корни. Когда Франсуаза почти приблизилась, мы наконец-то увидели ее. Она преследовала туристку на расстоянии нескольких метров, огромная, величественная, сопровождаемая двумя детенышами. Рассерженная лосиха.

– На помощь! – едва выговорила женщина.

Жюльен схватил ее за руку и подтащил ближе к группе. Луиза и Луи обняли ее, рыдая. Франсуа выдвинул объектив, направив его на животное. Жюльен прошептал:

– Очень странно. Обычно лоси не агрессивны. Она, должно быть, почувствовала себя в опасности со своими лосятами. Давайте отойдем подальше, это должно их успокоить.

Мы тихонько отступили на несколько шагов, но этого оказалось недостаточно, чтобы успокоить разгневанную мать семейства. Животное приблизилось к нам вплотную, нагнуло голову и приготовилось к нападению. И вот тут мужество и самоотверженность Жюльена проявились в полной мере.

Сделав шаг к лосихе и держа руки в защитном положении перед лицом, он громко крикнул:

– Осторожней со мной, у меня синий пояс по джиу-джитсу!

Лосиха продолжала взирать на него. Она еще продвинулась вперед. Тогда Жюльен испустил гортанный крик, явно с целью ее напугать, но, похоже, напугал только свои голосовые связки. Я услышала чей-то легкий смешок за спиной, да и сама закусила изнутри щеки, чтобы не рассмеяться.

Видя, что устрашение не удалось, наш герой решил попробовать договориться с лосихой:

– Не волнуйся, мы не хотим тебе навредить.

Лосиха, которая, очевидно, не говорила по-французски, продвинулась еще немного вперед. Теперь она находилась всего в трех-четырех метрах от Жюльена, из чего тот сделал вывод, что пора пускать в ход секретное оружие.

Как при замедленной съемке, мы увидели, как он выбросил в воздух правую ногу, одновременно делая поворот на левой ноге, – позже я узнала, что это называется круговым ударом. Раздался громкий крик, но он принадлежал не лосихе. Потом он опустил правую ногу как ни в чем не бывало, хотя всем уже было понятно, что он кричал от боли, потянув мышцу.

Животное, несомненно, решило сжалиться над ним, потопталось на месте какое-то время и побрело к своим детенышам, оставленным у края тропинки. Жюльен гордо задрал подбородок и бросил вслед лосихе, не так чтобы очень громко:

– Да, ты права, что испугалась!

Затем он обернулся с полупобедной-полустрадальческой улыбкой, хромая, присоединился к группе и отдал распоряжение продолжить путь. Мы так и сделали. Попробуй ослушайся Чака Норриса[51].

19 мая

Дорогой Марсель!

Это я (Лили). Надеюсь, ты в порядке, несмотря на плохую погоду. Мы добрались до Алты, очень красивого городка, но я уверена, без тумана было бы гораздо лучше, а то казалось, что кто-то наверху принимает обжигающий душ. Мы припарковались на берегу Алта-фьорда, то есть фьорда, как видно из названия, а фьорд – это не что иное, как долина между скал, затопленная водой, о чем название не говорит вовсе (я-то думала, что Altafjord – это название йогурта).

Поскольку рядом была вода, а им больше ничего, похоже, и не требовалось, Франсуаза и Франсуа тут же вытащили удочки. Они, наверное, обрадовались тому, что станут губить рыбу. Ты бы их видел, особенно дочку, которая не переставала восторженно кудахтать, словно только что открыла вакцину против бешенства. Знаешь, Марсель, она и правда очень глупая. Мне кажется, если приложить к ее голове ухо, то услышишь только шум прибоя.

Короче, когда они устроились с удочками, я не больно-то и беспокоилась, поскольку не сомневалась, что они могут преуспеть разве что в ловле жареной рыбы в ресторане отеля «Пикар». Однако минут через десять Луи радостно завопил. Его мамаша выудила рыбу. Бедняга так трепыхалась, что чуть не лишилась всей своей чешуи, в то время как семейка Нодди забавлялась от души. Когда они захотели продолжить это варварство, я решила, что нипочем этого больше не допущу.

Я собрала камешки, устроилась неподалеку от них и бросила один камешек как раз в то место, где находился поплавок. Франсуа засмеялся, он подумал, что я сделала это ради забавы, так что я сразу запустила второй. Тогда он попросил меня прекратить, на что я ответила, что учусь пускать «блинчики»[52], а когда встряла его дуреха дочка, сказав, что для этого подходят лишь плоские камни, я незамедлительно пустила третий. Через какое-то время им все это надоело, Франсуа так сильно сдвигал брови, что, наверное, заложил складку на лбу, и вскоре они перешли на другое место. Я немного подождала, когда они устроятся поудобнее, снова уселась неподалеку от них и начала все сначала. Они были очень недовольны, но я плевать хотела. Пусть лучше меня полюбят рыбки, чем они.

Минут через пять Луиза принялась на меня кричать, куда только подевалась ее медоточивая улыбка. Да я и так знала, что она двуличная, не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся.

Вдруг позади я услышала голос своей сестры, и было видно, что настроена она решительно. Она посоветовала Луизе прекратить говорить со мной в таком тоне, а Луиза спросила: «А если не прекращу, то что?», на что Хлоя ответила: «А вот то – в зубы получишь». Та начала отбрехиваться, но мать велела ей успокоиться и не уподобляться плохо воспитанным девчонкам.

Клянусь тебе, что я ничего специально не делала, Марсель. Просто руки отказались мне повиноваться, когда я им велела не толкать мисс Дуреху в воду. Она заорала (что естественно, вода-то холодная), и пока родители вытаскивали ее на землю, мы с сестрой успели сбежать и запереться в нашем трейлере.