дарит и забирает, то в пятки падает, то в голове бешено пульсирует.

Со всем этим бардаком, стараюсь вести себя непоколебимо, наставлениями деда про контроль подпитываюсь.

Крупье. Карты. Ставки. На одну игру уходит в среднем до семи минут, а кажется год жизни проживаю. Ясность понемногу ко мне возвращается. Думаю, прикидываю, ходы просчитываю, сразу не бросаюсь, пасовать не боюсь. Не знаю, что поменялось, но чувствую себя уверенней. Будто худшее со мной и так уже случилось, падал — знаю, уже не боюсь.

Долги- никогда не беру. Буду пешком идти несколько километров, без сигарет неделю сидеть, но в долг- нет. Здесь — взял. Схватился как за последнюю соломинку, будто они спасти могут.

И они спасают…я выплываю.

Два мужика уже уехало, нас осталось пятеро. Я, Дорин, Борсук, Михаил и молчун, последний мужик и слова не сказал за всю игру. Хотя, здесь, для нас или для официантки и жестов вполне достаточно.

В горле то и дело першить начинает, не смотря на то, что я всего лишь три сигареты выкурил, такое ощущение что блок. Чувствую запах сигар, в следующий раз, будет приступ тошны провоцировать. Когда кажется что уже привыкнул, кто-то из игроков делает затяжку, и всё заново.

— Точно решил? — откинувшись на массивную закруглённую, будто заточенную под фигуру гостя, спинку издаёт Дорин.

— Да! — отрезаю. — Я-пас. — второй раз говорю, и кивнув крупье подымаюсь. Мужики тоже встают.

Только сейчас тело свое ощущать начинаю. Спина — ноет будто кол посредине вставлен, ноги ватные, словно не мои, плечами покрутить хочется, размять их. Каждый мускул был настолько зажат и напряжен, что сейчас даже обычная ходьба — отзывается в каждой клетке, про голову молчу — там буря.

Михаил ко мне подходит, я ждал. Этот выигрыш не несет такой эйфории как тот, мой, со Стрит Флешем. Кажется, что не мои они. Хоть и сумма приличная получилась, даже больше чем ожидал, но еще не верю… словно сейчас придут и заберут ее, а я и отдам. Потому, что не мои. Свои — продул.

— Олег! Достойно!

— Михаил! Спасибо… — и за долг и за комплимент благодарю. — Какой процент? — прямо спрашиваю.

— Посмотри вокруг, — разводит руками призывая. Мне, думаю, еще не раз сниться это место будет, но повинуюсь, быстро несусь взглядом и к нему возвращаюсь, — здесь та лампа дороже стоит. — указывает на стол с мелким предметом в углу. — Отдашь как сможешь, не проблема. — довольно улыбается.

Но я не привык к таким щедрым подаркам, тем более от посторонних мне людей, не смотря на всю признательность, не покидает мою душу чувство, что должен буду ему, в сто крат еще заплачу.

— А зачем? — усмехаюсь. — Я же сам виноват. Занесло. — признаюсь.

— Всех на больших деньгах заносит, каждый проходит это. Кто-то справляется, кто-то нет… А я вижу в тебе потенциал, парень! Горишь ты. До конца идти готов. Не из пугливых! Сейчас это редкость, скоро мужики и в юбках щеголять будут, а все вокруг кривое слово не скажут… толерантность… — кривится он, будто что-то несвежее съел.

— Какие сроки у меня? — все на берегу хочу обсудить.

33

Он знает?! Он тот, кто предлагал за клуб Вадимовичу больше? Так вот почему… — Беснуются догадки, пробивая голову чуть ли не насквозь.

Еще час и город в рассвете утопать будет, а пока еду, в пакете рядом почти тридцатка лежит. Кошусь на него, словно подкинули, всё еще не верю.

Даже когда услужливо предложили довезти, меня всё еще не покидали мысли, что где-то выкинут посреди лесополосы, или отберут то, что всю ночь будто отвоевывал. Чувствуется всё именно так, поединок, и не один пережил за эти несколько часов, всё тело болит и ломит. Наверное, потому и не рыпался особо когда настояли, хрен сюда такси вызовешь, да и интересно стало, что же дальше будет.

И вот, чей-то молчаливый водитель меня еще пол часа везет, по правильной дороге, нигде не останавливается и никак не похоже, что планирует нападать.

Но чувство беспечности все равно где-то далеко, не со мной, пока внутрь дома не зайду, не успокоюсь.

Подъезжаем, благодарю водителя, спокойно иду к входным дверям, по затылку тоже никто не лупит… не верится, не верится.

Пакет в руке держу, будто в нём молоко и хлеб обычные. Столько налички ни в один карман не впихну. Пешком подымаюсь, у нас, как всегда, кто-то лампочку открутит, издалека вижу — темнота. Будет полным фиаско сейчас на последнем пролете башку розбить. Вспоминаю о телефоне, фонарик нужен.

Улыбка от уха до уха. Мила. Застываю. Открываю. Читаю.

Волновалась. Чувствует. Я и сам обмякаю. Если это всё на самом деле, и то что имею не отберут-всё кардинально измениться, внутри тепло разливается. Хорошо так. Думала обо мне. Пускай и сегодня спать не лягу, но к ней попаду.

Облокотившись об косяк набиваю на подаренных эмоций ответное сообщение.

Пять утра. Какие шансы что она ответит? Ровны нулю. Но так хочется чтобы как и я, прочитав улыбнулась, вспомнила. Будто ее вкус на языке ощущать начинаю, хотя она и близко не о том, что я сегодня пробовал: сладкая, легкая, все внутренности переворачивающая, разве что одурманенным таким же становлюсь… это да. Еще один мой кураж.

Написав, чувством удовлетворения упиваюсь, улыбка так и не сходит с лица, если это все не сон — то это будет лучший день. Сегодня же отнесем с Деном остаток и такой праздник организую…

С помощью фонарика захожу в коридор, тихо пробираюсь мимо остальных четырех квартир, которые с нами на одной площадке и вставляю ключ. Не открывается. Подсвечиваю, шестьдесят пятая, все правильно. Снова пробую, и так и сяк, не получается. Это дубликат, он иногда западал, но не так. Присаживаюсь, смотрю, здесь замок другой. Другой замок. Снова светом коридор подсвечиваю. Все наши, вон санки и велик стоит соседский.

Звоню матери. Она должна быть дома. Тихо. Ухом прислоняюсь. Тоже.

Звонить следующему контакту не хочу, но красная батарея в верхнем правом мигает и я засунув гордость куда