себя. Что оболочка, что нутро — все теперь было общим, ибо слагалось в огромное живое существо.

— Колись, Санаэ! У тебя хорошие новости? — оживилась другая коллега, заметив ее бледное лицо. — Может, парня себе завела?

— Вот и я о том же подумала, — подхватила Эмико. — Уровень нежности в этих глазах сегодня выше обычного!

— О чем это вы? — улыбнулась Санаэ.

Эмико хихикнула. И тут же добавила, глядя ей прямо в глаза:

— Да уж ясно о чем…

— О нет! — рассмеялась Санаэ. — Ничего не случилось. Видимо, так действует тот DVD, что ты мне подарила.

— А! Ну и как тебе?

— Потрясающе.

— А что за DVD? Кино? — уточнила сотрудница, с интересом подавшись вперед, и Эмико стала рассказывать ей о чудесах оздоровительной гимнастики.

Не выходя из транса, Санаэ наблюдала, как два этих сгустка плоти сближались друг с другом. Вся их пурпурная суть, что просвечивала под розовыми мембранами, готова была слиться воедино. С каждым новым вздохом они то сжимались, то расширялись. Чем наглядно подтверждали, что они не просто живые, но еще и совпадают с пульсом огромного здания вокруг них.

Санаэ провела рукой по своей лицевой оболочке. Та была совершенно сухой, но под ней ощущалось живое мясо и пульсировали органы цвета крови — точно так же, как и у других кусков плоти в этой комнате. Мысль об этом вызвала у Санаэ прилив нежности к собственным внутренностям. А ведь до сих пор она считала их паразитами!

— О, смотрите, Санаэ опять улыбается! Никакой это не DVD. Это новый парень, ей-богу!

— Что, правда? Давай, Санаэ, ты должна нам рассказать!

Все куски плоти повернули к ней свои оболочки.

Ей захотелось рассмеяться как можно громче. Следуя этому импульсу, ее внутренности завибрировали — и принялись издавать звуки, эхо от которых еще долго разносилось по всему зданию.

Рабочий день у Санаэ закончился, и здание исторгло ее на улицу. Никуда не спеша, она выходила из офиса, когда заметила все того же мужчину в черной рубашке. Приветливо улыбнувшись, она подошла к нему поздороваться.

Застигнутый врасплох, мужчина вздрогнул и уставился на нее.

— Что-то не так? — спросила она.

Капли пота стекали по его лбу к глазным яблокам, которые метались туда-сюда, пытаясь укрыться от ее любопытного взгляда.

Она протянула ему платок. Мужчина поспешно отвернулся.

— У вас пот заливает глаза, — мягко сказала Санаэ.

Он открыл было рот, но услышал голоса, доносящиеся из здания, и бросился наутек.

Санаэ застыла, сжимая в пальцах платок, но тут в ее сумочке завибрировал телефон. Достав его, она включила экран.

То была эсэмэска от Юки.

Санаэ-сан, спасибо огромное за вчера. Если вы свободны завтра вечером, не могли бы мы где-нибудь встретиться? Я должна вам кое-что рассказать.

Написав в ответ, что свободна, Санаэ оглянулась в ту сторону, куда убежал мужчина, и зашагала к метро.

На следующий день Санаэ не пошла на обед. Вместо этого она отправилась в туалет, опустила крышку унитаза и уселась на нее сверху.

Достав из сумки ручное зеркальце, она изучила свое лицо — такое же серое, как и всегда. В лице ее было много разных отверстий: глаза, ноздри, рот. А в уголках глаз и губ проглядывала чья-то плоть цвета крови.

До сих пор она и не думала, что под этой кожей может обитать кто-то еще. И лишь теперь начинала догадываться, что некие милые создания проскользнули через эти отверстия внутрь и живут с ней, Санаэ, совместной жизнью.

Испытывают ли крабы-отшельники такую же нежность к иным формам жизни, что расселяются в них?

Выйдя из туалета, она зашагала обратно в отдел, но в коридоре вдруг остановилась у окна и глянула вниз, на двери главного входа. Время от времени какие-то из органов здания, в одиночку или малыми стайками, исторгались из этих дверей наружу. Связанная со зданием воедино, Санаэ чувствовала, будто все они выползают не из этих дверей, а откуда-то у нее между ног.

Точно так же и органы, что копошатся внутри нее, постепенно выплескиваются наружу и перетекают в другие здания. А ближе к ночи, когда последний орган покидает ее оболочку, она превращается в пустую бетонную коробку, застывшую в ожидании утра, когда все они снова наполнят ее своей жизнью…

Она готова была весь день простоять у окна, наблюдая за жизнью внутренностей снаружи, но кто-то вдруг хлопнул ее по спине.

— Так вот ты где! — воскликнула Эмико с тревогой в голосе. — А я тебя обыскалась! Даже по телефону звонила… Пришлось обедать без тебя! Чем ты тут занималась?

— Ох, извини… Да так, полетала немного. В параллельных мирах.

— Дорогая, с тобой все в порядке? Позавчера тебя лихорадило, так? Если нездоровится, лучше езжай домой!

— Я в норме! И даже лучше, чем обычно!

Эмико склонила голову набок и с сомнением уставилась на нее.

— Знаешь, я вчера подумала… В последнее время твоя нежность к людям просто зашкаливает. У тебя точно никого не появилось?

— Нет-нет! Ничего подобного.

— Правда? Ну, смотри… Просто на обеде все говорили, что ты, наверно, не пришла потому, что болтаешь с новым парнем по телефону. И что обычно ты такая славная, будто живешь за какой-то стеной, но вчера эта стена вдруг исчезла…

— В самом деле?

— Еще бы! Так что не забывай сообщать нам хорошие новости, ладно? Ох, уже перерыв кончается! А ты ведь так и не пообедала, верно? Лучше поторопись…

— Да ладно. Я все равно не голодна.

— Хорошо, коли так. Если даже еда в рот не лезет — не нужно себя заставлять… Ну, а я, пожалуй, еще успею почистить зубы!

И Эмико махнув рукой, помчалась в туалетную комнату.

Санаэ проводила ее долгим взглядом — и, повернувшись к своему отражению в окне, заглянула себе в глаза.

Ну и дела! Чуть ли не каждая внутренность этого здания находила в этих глазах утешение и душевный комфорт. Это ли не доказательство того, что все вместе мы — единый живой организм?

Млея от радости, она легонько погладила бетонную стену коридора. Сегодня эта стена казалась теплее обычного — возможно, от нежности Санаэ ко всем входящим и выходящим через нее.

Работу сегодня она закончила точно в срок. И когда вошла в раздевалку, Юка уже переоделась и ждала ее там.

— Ох, прости… Долго ждешь?

— Пустяки!

Улыбаясь Юке, Санаэ сняла униформу.

— Куда пойдем? Смотря какой разговор, конечно. Может, от конторы подальше?

— Да сам-то разговор безобидный, кто бы ни услышал — никаких проблем. Но лучше поговорить спокойно, так что можно поехать ко мне.