а у меня мороз пробежал по коже. Поспешила отвернуться. Прикрыла глаза, желая в этот момент оказаться где угодно, только не здесь

– Еся! Ты че, не признала чтоли?! – ее голос стал таким сиплым, я слышала, что она поднялась и идет ко мне. Друзья окликали ее, прося вернуться обратно. Когда она была рядом, мне все же пришлось посмотреть на нее.

– Привет, – кивнула, не зная, что и сказать ей. Римма стояла в двух шагах, от нее разило дешевым алкоголем и рыбными консервами. Слишком броский макияж на лице, высокий начес и слишком короткое платье. Мне было жутко видеть ее такой. Как она опустилась! И эта мысль была первой, при виде бывшей подруги.

– А че, не рада чтоли? А? – Римма произнесла это еще громче, привлекая к нам внимание.

Я тревожно посмотрела по сторонам. Ее компашка внимательно следилаза нами. Ощущение беды не отпускало меня.

– Почему, не рада? Просто не о чем особо говорить.

Она громко засмеялась, запрокинув голову назад.

– Ты смотри, какая стала! Высокомерная такая, и на хромой козе не подъедешь! – Римма была пьяной. В каждом ее движении было столько вульгарности, что становилось не по себе. От прошлой Риммы в ней осталась только улыбка. Даже глаза стали другими – потухшие, в тумане.

– Прибарахлилась как, —потянула за ворот куртки, я отстранилась.

Римма сделала круг рукой.

– Да, я вот здесь теперь. Вот она – моя жизнь, – ухмыльнулась и подалась ближе ко мне, зло сверкнув глазами.

– После того, как твой долбанный Тайсон, меня чуть не разорвал, вся жизнь под откос пошла! Муж бросил, Марка забрал. Я одна осталась. Ни работы, ни семьи. Вот так опустилась.

Мне не было ее жаль.

– Могла бы на работу устроиться. Так люди делают, когда жрать нечего.

Она еще громче засмеялась.

– Умная, да? – ее лицо исказилось в гневе.

– Да пошла ты! – процедила сквозь зубы.

А я заметила, что за ее спиной, в проходе появилось трое милиционеров. Обернувшись, Римка увидела их и замерла. Они шли между рядами, светили фонариками в лица присутствующих.

Все как один, сидящие в зале ожидания, в присутствии представителей закона, вжали головы в плечи и испуганно смотрели на троицу.

– Черт, кажись, попали, – прошипела сквозь зубы Римка, когда один из них двинулся в нашу сторону.

– Старший лейтенант Сорокин, ваши документы, – произнес он, впившись в меня напряженным взглядом.

Порывшись в сумочке, протянула ему паспорт. Осмотрев документ, все еще продолжая задумчиво крутить его в руках, он покосился на Римку.

– Ты снова здесь? – ухмыльнулся довольно.

– Да, – кивнула Белозерова, улыбаясь во все тридцать два. – А что, товарищ начальник, ничего плохого не делаю, – ее голос вдруг стал заигрывающим. Мне даже противно стало от того, насколько вызывающе она выглядела сейчас.

– Поговори мне, Белозёрова. Знаю я тебя. Подруга твоя? – кивнул на меня.

Римка хитро покосилась.

– Да.

– Нет, я поезд жду! – поспешила поправить. Мне не нравилось все происходящее. Уверенна, Белозерова пытается втянуть меня во что-то нехорошее. Стать ее подругой – последнее, что я бы сделала.

– Поезда там проходят, – он указал в сторону перрона. – А ты тут…

Меня передернуло от его фамильярного тона. Какого черта он из себя возомнил. Мент продолжал оценивающе пялиться на меня.

– Хэх, какой поезд?

– Фирменный, – не выдержав, прошипела сквозь зубы. Да кто он вообще такой? Какого черта, он так ведет себя?

– Дерзкая, – ухмыльнулся. Римка засмеялась.

– Ну-ка, пошли, – кивнул, и развернувшись, направился к выходу. Мой паспорт все еще был в его руках.

– Зачем? – сорвалось с пересохших губ. В груди сдавило волнением. Римка без слов отправилась следом за ментом. На мой вопрос он обернулся.

– Там узнаешь.

Глава 18

Есения

Мне никак не верилось, что все происходящее по-настоящему. Какой участок? Какого черта они не отпускают меня? Я что, похожа на проститутку или бомжиху? Почему не верят, что я жду поезда, если билет у меня в кармане?

В груди распирало от тревоги. Боже, как я хочу домой!

Они вели себя с нами так, словно мы преступницы. Словно мы – грязь на подошвах их ботинок. Липкие, наглые взгляды, презрительные ухмылочки и грубый тон – вот как нас довезли до какого-то участка и буквально запихнули в грязную маленькую камеру.

Меня никто не хотел слушать. Я пыталась прояснить ситуацию, но меня просто послали.

Оказавшись в камере, я испуганно вжалась в угол. Римка устроилась на единственной здесь лавочке. Выглядела Белозерова так, словно является здесь частым гостем.

Двое ментов остались снаружи, один зашел внутрь. Приблизившись к Римке, он схватил ее за волосы и рывком скинул на пол, прямо между своих ног.

– Эй, полегче! – грубо возразила Римма и, устроившись поудобнее, принялась расстегивать ширинку его брюк. Она сделала все сама. Достала его хозяйство и, обхватив его губами, принялась сосать.

– Какого черта, – я отвернулась. Камеру наполнили хлюпающие звуки и стоны мужика. Тот, что остался снаружи, с удовольствием наблюдал за занятием своего коллегии.

– А ты чего? Самая стеснительная? – усмехнулся он, приблизившись ко мне с той стороны решетки.

– Мне нужно позвонить мужу. Я не с ней, слышите?

Меня трясло от страха. Мент как то странно ухмыльнулся в ответ и, поправив фуражку, направился внутрь. Пройдя в камеру, он схватил меня за руку.

– Вы даже не представляете, кому переходите дорогу, – прорычала, попытавшись отстраниться. Но он еще крепче перехватил мое запястье.

– Ну-ну, я послушать хочу, – усмехнулся.

– Мой муж – Тайсон. Ты хоть представляешь, что он сделает с тобой, если ты меня хоть пальцем тронешь?!

Я увидела, как в его глазах загорелся нездоровый блеск. Он вдруг резко рванул меня на себя, вытягивая из камеры.

– Куда ты меня ведешь?

Он то и дело подталкивал меня в спину, заставляя идти. Коридор был слишком узким, чтобы я могла сбежать.

– В кабинет идем, там диваны, будет удобнее опробовать жену Тайсона, – заржал.

– Открывай дверь и проходи, – когда мы добрались до последнего кабинета, произнес он без тени смеха в голосе.

– Нет, – я уперлась руками по обе стороны дверного косяка. Знала, если зайду внутрь – пропала. Сделают со мной все, что захотят и никто не поможет.

Он достал из кобуры пистолет. Взвел курок и приставил к моему виску.

– Думаешь, самая умная? Сколько до тебя таких пообламывали. Рыпнешься, пристрелю и скажу, что пыталась бежать…

Тварь мусорская. Я лично потом из глотки его язык вырву и псу нашему скормлю.

Открыла дверь, прошла внутрь.

Здесь было сильно накурено – стоял густой туман. Огромный кабинет, где располагалось столов пять –