вы знаете, испытываю некоторую душевную предрасположенность ко всему толстому.

– Знаешь, чего я не понимаю, Виктория Олеговна? Выбора конфиденток. Она рассказывала о своих любовниках дочери садовника, зная, что та, верная как собака, никому ничего не передаст. Аля любое внимание воспринимала как ценность. Аля была ребенком, над которым все издевались. Если бы она не жила в выдуманном мире, давно покончила бы с собой. Конечно, она считала любовью те крохи снисхождения, которые ей доставались. Голод по теплу заставлял ее с собачьей преданностью переплачивать просто за то, что ее не гнали. На этом топливе и живут все мошенники мира. А эта писательница, которая давно ничего не пишет? И Ольга – советская аристократия. Ничего себе подруги. По крайней мере, это совершенно не вяжется с тональностью ее книг. Алена взяла для интереса одну книгу почитать, а в результате скупила все. Так остроумно написано, а главное – у автора есть свое видение. Она смотрела в глубину происходящего. Может, отдыхала таким образом?

Смородина откинулся в кресле. Для себя он называл это «немного потупить». Виктория Олеговна встала на четыре короткие лапы и потрюхала к камину. Платон Степанович стал думать о красоте. Симпатии… О чувствах, которые заставляют душу забыть о тяготах внутривидовой борьбы.

– Господи, как я мог этого не замечать?

А главное, что теперь с этим делать?

Супруги завтракали. Звякнул мобильный. Платон Степанович открыл эсэмэску от ассистентки. «Нашла. Надо поговорить. Все совсем не так, как мы думали». Алена приготовила мужу с собой бутерброды с салатом и пошла в прихожую, чтобы положить их в его портфель.

– Тоша, а что это? Это ты Порфише купил игрушку? Хочешь, чтобы наш сын вырос наркоманом?

– О! Нет, это я этикетку хотел прочитать. Думал, энергетик потерялся. Так замотался в тот день. Или кто-то решил, что это мое, и положил мне в портфель? Неудобно. Пришел в дом, украл энергетик у домработницы.

– Ну, ты тогда верни. Просто положи на место. Этикетку я сфотографирую, купим такой в интернете.

– Не получится, мне четко дали понять, что больше не нуждаются в моих услугах. Я еще не успел тебе рассказать.

– Ну, раз уже украдено, давай попробуем. Написано, дает силы… и хорошо снимает синдром по- хмелья.

– Плесни-ка мне в стаканчик.

Оба порадовались тому, что у них появилось такое неожиданное развлечение, как дегустация энергетика из уродливой упаковки.

– Тоша, это ты его уже открывал? Или мне показалось? Да нет, показаться не могло, я легко открыла. Это из того про́клятого дома с культом задницы Сталина? Ну его!

– Точно было открыто? Я настроился.

– Ну, я легко открыла.

– Ну, ты все легко открываешь. Там отлито что-то?

– Нет, она полная. Запаха нет.

– Тебе показалось. Наливай! – скомандовал Смородина, чувствуя себя русским офицером XIX века.

Алена наполнила его стакан бесцветной жидкостью. Она уже не была уверена, что упаковка прежде была открыта. Платон Степанович взял стакан и, взбодрившись, отхлебнул. Тут же он, как кит, широким потоком выплюнул все, что было у него во рту, прямо на стол. Алена вздрогнула.

– Тоша… прополощи.

Но Тоша смотрел своими подслеповатыми глазами куда-то за кухонную плиту и шкаф. Куда-то за их дачный участок с вишнями. И вообще за край земли, хотя его, этого края, нет, земля круглая.

В упаковке из-под энергетика был ризипин.

Настоящая гадалка

Алена положила на тарелку пару котлет, свое фирменное пюре, которое ее мужчины называли «за уши не оттащишь!». Вообще, когда за столом сидели одновременно курпулентные отец и сын Смородины, а между плитой и столом двигалась подтянутая, элегантная, но все же обычного роста Алена, живо вспоминалась сказка про Машеньку и медведей.

– Помнишь, я рассказывала про Дашу? Риелтора из Америки. У которой выманил двести тысяч долларов какой-то хлыщ?

– Жених?

– Да, якобы богатый жених, – Алена полила свое произведение кулинарного искусства соусом и поставила перед мужем. – Так вот, невероятная история. Она мысленно попрощалась с этими деньгами. А ты представляешь себе Дашу?

– Бультерьер.

– Она немного похожа на палача, но добрая внутри. Если не злить. Крепко стоит ногами на земле. Но понесло к ясновидящей.

– Настоящей, сильной?

Оба любили внутрисемейные шутки. Каждый раз, когда кто-то из их знакомых, здравомыслящих на первый взгляд людей, совершал паломничество к очередной вещунье, он говорил, что да, предыдущие были не очень, а эта «настоящая, сильная».

– Ее там отчитали, попоили наркотиками, что-то такое эклектичное. Будда, эгрегоры, Таро, ауяска. И сегодня днем этот товарищ ей позвонил!

– Неожиданно.

– Что там?! Он умолял ее о встрече и привез все двести тыщ. В коробке. На коленях просил его простить.

– Так уж и на коленях?

– Он готов был ей ноги лизать. Мы так поняли, у его бизнеса начались такие проверки, что он, пытаясь замолить грехи, возвращает деньги всем, кого ограбил. По крайней мере, он, зная о связях Даши, был уверен, что проверки инициировала именно она. Даша ему этим угрожала. Блефовала, конечно. Представляешь, какой навар теперь будет у бабки от всех ее подруг? Кстати, – здесь Алена сделала паузу, – она прислала мне его фото. С домофона в ее офисе. Он сам суеверный очень, фотографироваться боится.

Алена открыла файл на телефоне и протянула мужу через стол.

Изумительно.

Нет, это не бабка нашептала. Это сделали силы гораздо более могущественные. И вполне вероятно, что проверки – это только первый шаг. Значит, Александр поверил, что деньги выманивал Даниил.

Смородина поймал себя на том, что всегда понимал где-то на периферии сознания, что виноват Даниила, но не хотел это ощущение замечать. А ведь это так очевидно. И Лена, и Даниил по сравнению с Ольгой бедные родственники. Но у Лены есть недвижимость, которую она сдает. А у Даниила? Муж Ольги говорил своим родственникам: «Добейтесь всего сами. Вы должны всего добиться сами». Ну вот он и добился, все как ты хотел. Зачем нужны риски бизнеса, когда жена дяди глядит голодным взглядом? Ольга привыкла к поклонению. И, когда оно иссякло, начала докупать его, как ботокс. Вероятно, спасала несуществующий у Даниилы бизнес. Как Даша.

И что можно доказать? Брал наличными, не дурак. Это его добыча.

Но у Ольги, даже у памяти об Ольге, были защитники. Сильные.

Умные против красивых

Смородина сидел на скамейке возле дома Тани. Она вышла, держа за руку девочку лет семи. Таня не смогла скрыть испуг, когда увидела «этого адвоката».

– Что вы хотите?

– У меня осталось несколько вопросов.

– Сейчас я отведу дочь в сад. Давайте встретимся в кофейне,