рядом муки и кидаю её в Корсакова. Впрочем, Саша тоже в долгу не остался, поэтому совсем скоро я с визгом стряхивала со своих плеч муку.

Корсаков притягивает меня к себе оставляя на губах глубокий, неторопливый и чувственный поцелуй. Обхватываю его ногами, прижимаясь сильнее и запускаю пальцы под тонкую ткань его футболки. Вот этот предмет одежды здесь определённо лишний! И это последняя чётко сформулированная мысль, которую смог выдать мой поплывший мозг.

Саша углубляет поцелуй, скольжу руками по его спине и сквозь своё равное дыхание чувствую, как бешено ускоряется пульс. Отклоняю голову назад, чтобы следом ощутить на своей шеи обжигающую дорожку из поцелуев, которая медленно уходила вниз, туда, где оголялась кожа, к вырезу на моей футболке.

Не могу сдержать лёгкий стон. И где-то на задворках сознания, понимаю, что этот завтрак может закончиться совершенно не так, как я изначально думала…

— Александр! Объясни мне, с каких пор ты взял моду выключать утром телефон! — неожиданно раздался рядом недовольный рык, перекрывающий громкую музыку. Я в ужасе отстраняюсь от Саши и неудачно взмахнув рукой, сбиваю на пол пачку муки. Сквозь поднявшуюся пелену мучной пыли я вижу очень сердитого мужчину в дорогом деловом костюме. — И чем чёрт побери вы здесь занимаетесь?!

Впервые я вижу, что Корсаков в ауте. Стоит столбом и не меньше моего ошарашенно смотрит на визитера.

— Эм… кексом, — пытаюсь выдавить из себя что-то членораздельное, чувствуя, что пауза как-то затягивается. Ой, кажется, лучше бы я молчала!

Глава 31

— Чем?! — снова зарычал грозный дядька, который, как я сейчас разглядела, был подозрительно похож на Корсакова. О боги! Неужели меня ждёт знакомство с родителями?

Вот такое небезынтересное развитие событий явно не входило в мои утренние планы!

Саша издаёт какой-то полувздох-полухрюк, и поднимет глаза к потолку.

— Это не то, что вы подумали! — отчаянно замахала руками я и ткнула пальцем в духовку. — Мы кекс готовили, вот он! Скоро можно будет попробовать…

— Я давал тебе ключ на случай крайней необходимости, — Саша наконец перестал изображать памятник самому себе. И от тихой злости, которая сквозила в его тоне, мне захотелось спрятаться.

— Трубки надо брать! Булки он печёт тут! Нашёл время! — Корсаков-старший воинственно скрестил руки на груди и виноватым отнюдь не выглядел. — О чём ты думаешь вообще? Хотя нет, не отвечай! Я и так уже понял. В три встреча с Протасовым! В три! У вас конь не валялся!

Кажется, Корсаков-старший в принципе не умел общаться спокойным голосом. Каждую свою фразу он буквально выкрикивал в нашу сторону. Ладно хоть Саша слегка загородил меня от взгляда нашего излишне эмоционального гостя, будто оказывая невидимую поддержку и защищая от направленного на нас потока недовольства.

— Я давал тебе ключ на случай крайней необходимости, — упрямо повторил Саша. — Встреча с Протасовым к этой категории не относится.

— У вас ничего не готово!..

— Всё, что надо мы сделали.

— Последние правки…

— Вчера до глубокой ночи переделывали проект и презентацию.

— Александр! Ты меня не слышишь! — Корсаков-старший стал нервно мерить шагами кухню. А я бы вот поспорила с его заявлением. Слышали его не только мы с Сашей, но и вся округа. — Ему надо по-другому представить данные, он человек старой закалки! Он не уступит…

— А больше ему ничего не надо?! — не выдержал Саша. — Ламбаду может перед ним станцевать?! Это не твоя проблема. Я разберусь. Сам.

— Разберётся он!.. — Корсаков старший нечленораздельно буркнул в сторону окончание фразы, уставившись в окно. Я от напряжения заёрзала на кухонном острове. Возможно, всему виной нервы, но сидеть на нём стало максимально неудобно. Но и слезть я боялась, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание.

— Когда ты прилетел? — хмуро поинтересовался Александр третий. Интересно, он вообще собирается представлять нас друг другу или как? Не то чтобы я горела желанием, но всё же… Признаться честно, все эти рыки и грозный голос действительно наводили на меня ужас. Вот только, почему-то пришла на ум поговорка, что та собака, которая громче всех лает, обычно никогда не укусит.

— Рано утром, — отвечает отец Саши и резко обернувшись, упирается в меня своим острым, как бритва взглядом. — Познакомить нас не хочешь?

— Не особо, но придётся, — кажется Саша вдохновился манерой общения своего родителя бурчать что-то нечленораздельно в сторону. Ну ладно хоть не орать каждое предложение, и на этом спасибо. — Лиз, познакомься, мой отец — Роман Викторович Корсаков. Папа, это — моя девушка Лиза.

Что-то во взгляде Александра третьего мне отчаянно сигнализировало не опровергать эту версию.

— Здравствуйте, — попыталась улыбнуться я, наконец-то слезая на пол.

— Вот как, — крякнул Корсаков-старший. — Интересно… кхм. Девушка, значит.

— Роман Викторович, вы, наверное, голодный с дороги, — я с радостью была готова чем-то занять руки, чтобы сгладить неловкий разговор. — Может быть, позавтракаете?

— Ваши кексы, булки, хлопья и прочую бурду себе оставьте, — махнул нетерпеливо рукой Роман Викторович. — На завтрак мне нужно что-то посытнее! Что за привычка заливать молоком сухомятку и называть это едой?! Я вообще не понимаю, какой приём пищи может обойтись без мяса!..

Интересно, а он на любую тему так рассуждает с позиции «всё не так и не то»?

— Так у нас есть и мясо, и рагу…

«У нас» это конечно сильно сказано, квартира-то была Сашина, а я тут так мимо пробегала. Но раз тот соизволил представить меня, как свою девушку, то сам виноват. Назвался груздем — полезай в кузов, значит придётся не выходить из образа.

Вместо ответа Корсаков старший уселся за стол и выжидательно посмотрел в нашу сторону. А в моей голове сразу же завертелась фраза «пошевеливайтесь, холопы!».

Переглянувшись с Сашей, я направилась к холодильнику, причём настолько уверенно, что со стороны наверное и не скажешь, будто я на этой кухне нахожусь второй раз в жизни. Всех моих познаний конечно же не хватило, чтобы поухаживать за нагрянувшим родственником, но Александр третий отлично работал в команде — доставил необходимые тарелки и приборы и ставил еду в микроволновку.

Аккуратно поставив рядом с Романом Викторовичем наши с Сашей вчерашние кулинарные шедевры, я наконец-то смогла его подробнее рассмотреть. Урвала момент, пока он не орал и с подозрением разглядывал содержимое тарелки. Вот он Корсаков через двадцать лет, собственной персоной. Такие же тёмные густые волосы, только с чуть посеребренными висками, дымчато-серые глаза, волевой подбородок. Лоб правда изрезан морщинами, и тяжёлая складка залегла между бровей и в уголках губ. Но с учётом, как много Роман Викторович хмурится, это было не удивительно.

Александр третий, скрестив руки на