— Тогда слушай внимательно. Сейчас я расскажу тебе одну историю, произошедшую со мной накануне, а ты сам сделаешь выводы — доберутся до твоего логра заинтересованные люди, — он подчеркнул интонацией это слово, — или нет.

— Ну-ну… Валяйте. Я готов.

Минуту спустя после мнемонической передачи данных, которые Илья Матвеевич тщательно отфильтровал, убрав из общей ткани событий информацию, излишнюю для кибрайкера, усмешка сползла с лица Кригана, а сигарета, зажатая между пальцев, вдруг начала мелко подрагивать.

— Я не причастен к вторжению, — наконец выдавил он. Было нетрудно догадаться, что Анри со всей очевидностью понял — мнемонический отдел флота Конфедерации раздавит его, как букашку. Если понадобится, спецы из отдела информационной безопасности не только «вычистят» матрицу сознания Кригана, но и физически аннулируют его логр, удалив кристалл из общей структуры виртуальных вселенных.

— Твою непричастность придется доказывать, — резонно заметил Илья Матвеевич. — Пожалуй, я смогу замолвить за тебя слово, при одном условии, конечно.

— Каком?

— Ты выкладываешь все как на духу. Мне важно знать, как и почему ты оказался тут, на кого работаешь, какие есть для этого причины и что вообще происходит в человеческой части Логриса в целом. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Вполне, — хмыкнул Криган. — Сдается мне, Илья Матвеевич, вы сами не очень-то ориентируетесь в обстановке, верно?

— Твое дело — отвечать, — грубо оборвал его Горка-лов. — Остальное обсудим позже.

— Что ж… Не возражаете против языка мыслеобразов? Так будет понятнее…

— Не возражаю. — Горкалов жестом подозвал Лизу и, склонившись к ней, шепнул на ухо: — Я сейчас буду беседовать с Криганом на уровне передачи мысленных данных. Проследи за ним, чтобы не выкинул какой-нибудь пакости, ладно?

Она согласно кивнула.

— Можете начинать, Илья Матвеевич. Ничего не бойтесь.

Картины, увиденные Горкаловым, потрясли его.

«Сколько же я пропустил, запершись в собственном пространстве и свято соблюдая закон, придуманный логрианами для самих же логриан?» — невольно думал Илья Матвеевич, наблюдая за бесконечной вереницей ярких мысленных образов, что передавал ему Анри Криган.

Было чему поразиться и над чем задуматься.

Человеческая часть Логриса.

Илья Матвеевич подозревал, что память Анри Кригана вряд ли покажет ему цепь изолированных друг от друга реальностей, но то, что он увидел на самом деле, превзошло все самые смелые и худшие предположения.

Длинная, нескончаемая череда впечатляющих образов несла информацию о тысячах фантомных миров, где довелось побывать кибрайкеру.

Он не пытался скрыть того факта, что его первые экскурсы в Логрис относятся к разряду «прижизненных» впечатлений, то есть Анри бывал тут задолго до собственной кончины в мире физическом.

Взгляду Горкалова предстал пока еще не окрепший, не успевший объять все реальности хаос, который мы называем повседневной жизнью, с той лишь разницей, что в мире физическом определенные действия характеризовались термином «рутина», а тут принимали значение основополагающих поступков, определяющих статус той или иной личности в нарождающемся конгломерате смежных миров.

Только незначительная часть увиденных Ильей реальностей сохраняла статичность, вторая, более многочисленная и неприятно поразившая воображение категория фантомных миров, попросту пустовала — хозяева либо покинули их, либо матрицы личностей самоуничтожились в процессе трудной, а порой и попросту невозможной адаптации к абсолютной памяти и ограниченным возможностям общения.

Третий тип виртуальных реальностей, наиболее многочисленный, отражал полнейшее пренебрежение к историческим законам: люди не желали подчиняться придуманным логрианами догмам, тем более что нарушить пресловутые законы оказалось достаточно просто — к услугам людей, хорошо знающих специфику сети Интерстар, были, как нарочно, предоставлены информационные потоки, которые проводил едва ли не каждый второй логр. Однако для перемещения между виртуальными вселенными использовалась не только сеть Интерстар, — Горкалов видел различные вариации проходов, начиная от рваных, безобразных дыр, сквозь которые сочилась серая хмарь межмирья, до оформленных архитектурными изысками тоннелей, соединяющих между собой пограничные логры.

Там, где по определению должен существовать стасис, на самом деле кипела «жизнь».

Илья Матвеевич мысленно заключил последний термин в кавычки, поскольку виртуальное существование основывалось на совершенно иных ценностях, придающих всем целенаправленным действиям особую окраску и смысл.

По понятным причинам, люди, попав в Логрис, испытывали два неодолимых стремления: во-первых, освободиться от неугодной части собственной памяти и, во-вторых, воплотить в виртуальном пространстве те потаенные мечты, нереализованные амбиции, которые не удалось осуществить в мире реальном.

Однако, помимо личных желаний людей, в пространстве логров продолжали функционировать законы, на основе которых формировалось любое виртуальное пространство. Несмотря на уникальную адаптивность логров, их безропотную «отзывчивость», человек, попавший в логр, мог испытывать лишь те эмоции, которые он уже вкусил при жизни. Что касается предметов или устройств, то тут дело обстояло еще более плачевно: логр безропотно формировал их облик, но для того чтобы наполнить форму истинным функциональным содержанием, системе требовались четкие инструкции, описывающие не только внешний вид, но и устройство желаемой модели.

В отличие от логриан, которые довольствовались малым и могли веками размышлять над правильным воплощением какой-либо модели, представители рода человеческого хотели получить многое и обладать предметом вожделения немедленно.

Горкалов наблюдал результат таких «воплощений» и невольно ужасался им.

Среди миллионов обитателей человеческой части Логриса лишь немногие обладали достаточной полнотой знаний, чтобы по-настоящему творить, у подавляющей же части личностей оставался небогатый выбор: либо сжаться, загнать свои амбиции, свою память в узкие рамки волевых запретов, либо биться в тенетах собственных мыслей, позывов, желаний, не имея возможности нормально реализовать их.

Илья Матвеевич понимал: не люди плохи или неумны — это логрианская концепция киберпространства, рассчитанная под психологию ксеноморфов, не подходит для подавляющего большинства новых обитателей Логриса.

Оставалось дополнить картину влиянием извне — появлением кибрайкеров, которым был крайне интересен Логрис: не считаясь с запретами, они проникали сюда, оставляя после своих вояжей проходы между отдельными пространствами, и личности, запертые в лограх, получили свободу перемещения.

Так возникли реальности, напоминающие отстойники памяти, — люди приходили в логры, лишившиеся своих хозяев, и оставляли в них часть собственного «я» — ту самую неугодную, потаенную память, которую держали под запретом при жизни.