по– обещал ему командир разведывательной роты. – Так что, Затулько, устроит тебя пулеметчик?

– Устроит вполне. Пулемет кого угодно заставит по земле распластаться. Нога или рука из-за камня обязательно выставится. Это уже будет моя работа! Я особенно люблю локти и колени. «Корд» мой их очень уважает. В крайнем случае стопа годится.

Старший лейтенант Собакин хорошо знал, что, в отличие от других крупнокалиберных снайперских винтовок кроме разве что «Сумрака», «Корд» прапорщика Затулько обладает отличной амортизацией. Ствол после выстрела не швыряет в сторону. Стоит лишь передернуть ручной затвор и постараться при этом не сдвинуть винтовку с места, и можно снова бить в то же самое место, куда был произведен предыдущий выстрел.

Светало буквально на глазах. Если внизу, в ущелье, еще стояла густая темень, то на гребне хребта и на перевале было уже все отлично видно.

Старший лейтенант Собакин легко мог различить передвижения бандитов. Они старались рассредоточиться, чтобы идти в атаку как можно более широким фронтом, по всему гребню. Это вроде бы обещало им заметное уменьшение потерь в личном составе. Ведь стрелять по целой группе спецназовцам было бы несравненно проще, чем отыскивать одного-единственного противника.

Только вот все это было совершенно напрасно. Старший лейтенант Собакин прекрасно видел, что с приближением к перевалу гребень хребта сужался, образовывал некое подобие горлышка бутылки. Дальше уже все зависело от того, с какой скоростью вылетит оттуда пробка.

Конечно, главари банды, уцелевшие на данный момент, не знали сил защитников перевала. Они могли даже предполагать, что здесь сидит один только снайпер с «Кордом», который постоянно беспокоит их. Может быть, при нем есть еще пара бойцов охраны. Так часто случается. Эти силы удержать перевал, естественно, были не в состоянии, хотя и могли нанести банде значительный урон.

Старший лейтенант Собакин категорически запретил другим бойцам себя обнаруживать до того самого момента, когда им придется встречать банду массированным огнем. Он искренне, от всей души желал превратить его в расстрел.

Пока банда готовилась к прорыву, «Корд» успел еще несколько раз громыхнуть. Потом к снайперской винтовке присоединился и пулемет. Младший сержант Никифоров и в самом деле умел быстро бегать даже с тем немалым грузом, какой ему выдалось тащить в этот раз. Второй номер пулеметного расчета попросту не успевал за ним, хотя и двигался вместе со своим взводом, который тоже был уже практически на подходе. Хорошо, что снайпер своим отстрелом эмиров, способных дать приказ, слегка задержал наступление противника.

Расчет времени уже шел по сути дела на считаные минуты. Командиры отделений доложили старшему лейтенанту Хромову о том, что успели подготовить окопы для прибывающих бойцов первого взвода. В ответ они получили приказ рассредоточиться по своим личным позициям.

Старший лейтенант Собакин эти доклады и ответный приказ Хромова слышал в наушниках и даже, превозмогая боль в шее, несколько раз оборачивался и смотрел за свое плечо. Но ни командира первого взвода старшего лейтенанта Сашу Корытина, ни его бойцов он пока не видел.

А бандиты между тем продвигались все дальше. Военным разведчикам оставалось только ждать, когда они поднимутся в атаку, чтобы плотным огнем заставить их снова залечь. Вопрос состоял только в том, чтобы стрельба была действительно действенной.

Но теперь, когда в помощь третьему взводу прибежал пулеметчик с «РПК», ее результативность значительно повысится. Все автоматы бойцов спецназа снабжены глушителями, которого пулемет не имеет. Его длинные очереди в первую минуту будут ощущаться боевиками только как поддержка стрельбе снайпера. Но потом, по мере возрастания потерь в банде, все встанет на свои места.

Впрочем, по предыдущим перестрелкам бандиты знают о том, что автоматы спецназа выдают себя исключительно лязганьем затворов. Это само по себе уже значит, что количество бойцов, перекрывших им выход на перевал, боевики определить сразу не смогут. Поэтому, по крайней мере вначале, они постараются проявить осторожность.

В результате первый взвод успеет подойти на помощь. Подход подкрепления позволит командиру роты более чем вдвое усилить оборону перевала, что уже не даст возможности банде сбросить спецназовцев с гребня хребта или прорваться, пройти по их трупам.

Снова раздался выстрел «Корда». Следом за ним ударила короткая пулеметная очередь. После нее опять отметился «Корд». Прапорщик Затулько и младший сержант Никифоров хорошо знали свое дело. Такая тандемная стрельба оказалась, судя по всему, вполне удачной.

– Есть результат! – воскликнул прапорщик Затулько.

– Ты ему голову по камням размазал, – похвалил снайпера пулеметчик.

– Это все благодаря тебе. – Снайпер не пожелал остаться в долгу и ответил на похвалу тем же самым.

– Не мне, а «РПК», – проявил скромность младший сержант Никифоров.

– Отставить базары! – прикрикнул на них командир роты. – Продолжайте работать.

Сейчас и в самом деле дорога была каждая секунда. Любая пуля, достигшая цели, сберегала жизнь кого-то из бойцов спецназа. Снайпер с пулеметчиком должны были понимать это не хуже командира роты. Судя по тому, что прозвучал сначала новый выстрел «Корда», а следом за ним раздалась еще одна короткая пулеметная очередь, они в этом нисколько не сомневались. Но повторного выстрела из крупнокалиберной снайперской винтовки не последовало.

– Что там у вас? – спросил старший лейтенант Собакин, не отрываясь от бинокля.

Он смотрел на то, как рассыпаются по гребню хребта бойцы бандитского подкрепления, только еще прибывающие туда. Многие из них делали это довольно умело, выбирали себе укрытия за скалами, крупными камнями, а то и попросту в неровностях почвы. Ни один боевик при этом не окапывался. Все они, судя по всему, знали, что им предстоит идти в атаку, может быть, последнюю из возможных. Но возвращаться на прежнюю позицию никто из бандитов намерения не проявлял.

Минометный обстрел меж тем уже прекратился, должно быть, по совету корректировщика. Минометчики опасались, видимо, чуть-чуть ошибиться и нанести удар по своим же. Одна-единственная мина, попавшая не туда, куда надо, способна натворить немало бед.

На перевале снег лежал не таким толстым слоем, как на остром гребне хребта. Он под собственным весом время от времени просто скатывался по склону, не имел перед собой скал, за которые можно было бы зацепиться. Поэтому мина перед взрывом в снег не углублялась, и разброс осколков при стрельбе увеличивался бы. Спецназовцы, конечно, прятались в своих ростовых окопах, но ведь эти куски металла летят так быстро, что нырнуть в укрытие, пожалуй, и не успеешь.

Виктор Алексеевич и без того собирался приказать минометчикам прекратить огонь. Он лучше других понимал всю опасность подобного обстрела. Такие действия допустимы только в одном случае, когда ты вызываешь огонь на себя!

– Никифоров меня обижает, товарищ старший лейтенант. Без меня