«Круг замкнулся», — подумал Криспин. У него улучшилось настроение.

Первые лучи утреннего солнца пробивались сквозь свинцовые тучи над Лондоном, но Стаси Лачман не видела этого.

Она лежала на койке в тускло освещенной комнатушке на глубине нескольких миль под городом. В комнатке, немногим просторнее кладовой, не было не только окон, но и мебели, если не считать ее койки, стула и маленькой тумбочки.

Каморка, куда ее поместил Рауль Лядусер после нескольких перелетов на частном самолете, оставалась сырой и холодной, несмотря на сделанную под каменным полом систему отопления.

Стаси дрожала под шерстяным одеялом, которое ее похититель набросил на ее плечи, прежде чем уйти и запереть за собой дверь. Прошло несколько долгих часов, прежде чем она очнулась здесь в страхе и тоске.

В ее сознании одна за другой возникали пугающие воспоминания. Стаси хотелось бежать из страшного для нее места, но куда она могла деться?

Какой-то внутренний голос говорил ей — надо лежать тихо, и она повиновалась. И странное дело, Стаси чувствовала, что не сможет пошевелиться, даже если захочет.

В Шотландии, к северу от Глазго

Дилон, тащивший за собой тележку, спускался вниз по ступеням древнего каменного аббатства. Корнелиус Макдугал гостеприимно отворил перед гостем резную деревянную дверь. Он был по-прежнему высок и прям, но за те годы, что Дилон с ним не виделся, его рыжие волосы заметно поседели и он отпустил небольшую, аккуратную бородку.

— Проходите, для вас здесь найдется пинта персонального «Белхавена», — приветствовал хозяин гостя. — Мы утолим вашу жажду. А потом сможем не спеша поужинать. У нас впереди долгая ночь.

В древних стенах аббатства стоял смешанный запах воска и благовоний. Все это напомнило Дилону его первый год в семинарии, когда он решил посвятить жизнь служению Богу.

Ему хотелось узнать от епископа новости, но сначала им предстояло распить первую традиционную пинту пива. Кроме того, следовало обменяться приветствиями с другими монахами, и сам аббат, очевидно, пригласит его к себе.

На время Дилон решил сдержать нетерпение и не думать о камне, хотя он только и думал о нем, когда летел на самолете через океан. И только после того, как они с Корнелиусом выпили за первый тост, он подумал, что пора вспомнить о драгоценном камне, ради которого он и приехал.

Иерусалим, Израиль

Вид Иерусалима подействовал на Дэвида завораживающе. Розовый рассвет, озаривший древний каменный город, придавал всему окружающему необычайный вид. Человек здесь словно попадал в другой мир.

— Теперь вы поймете, почему мы называем Иерусалим золотым, — сказала Йел. Несмотря на усталость после утомительного пути, лицо ее выглядело почти счастливым. — Недаром у нас говорят: Господь отпустил земле десять мер красоты и девять из них отдал Иерусалиму.

Дэвид готов был согласиться с этим мнением.

Неподалеку от границы города Йел попросила водителя такси, на котором они приехали из Тель-Авива, остановиться.

— Пойдемте со мной, — предложила она Дэвиду, выходя из машины. — Это всего минута.

— Позвольте спросить, что мы здесь собираемся делать?

— Соблюсти традицию. Люди, вновь прибывающие в Иерусалим, должны войти в него пешком.

Они вдвоем прошли по тротуару мимо таблички, указывающей начало древнего города.

— А теперь надо заехать за моим отцом, — велела Йел водителю, когда его машина снова поравнялась с ними.

Они приземлились в Тель-Авиве незадолго перед рассветом, но вскоре покинули город. Дэвид успел только обратить внимание, что даже в предрассветный час воздух здесь оставался сухим и горячим, и искренне обрадовался двум предложенным ему бутылкам охлажденной воды.

По дороге в Иерусалим они проезжали своеобразный ландшафтный музей — руины и обгоревшие останки машин. Йел объяснила, что это мемориал в честь войны за независимость 1948 года. Дэвид не задумывался о том, что его ждет в Израиле, но, несмотря на все пережитое за последние дни и на тоску о Стаси, все увиденное здесь произвело на него сильное впечатление.

Маленькая страна производила гипнотическое действие благодаря органическому сочетанию древности и современности, библейских ландшафтов и модерновых бутиков и кафе.

Дэвид пытался вобрать в себя как можно больше впечатлений, глядя на древнюю твердыню царя Давида, проезжая через Яффские ворота в Старый город. Отец Йел, Иосиф Олинский, ночевал в доме двоюродного брата. Профессор прилетел в Иерусалим за два дня до их приезда и засел в Книжной сокровищнице, белом здании неподалеку от кнессета — здании, где хранились рукописи Мертвого моря, другие важные древние документы и археологические находки. Здесь же находились и найденные фрагменты «Книги Адама», которую Йел хотела изучить в первую очередь.

— Ваш отец не говорил, нашел он что-нибудь существенное в последних фрагментах? — спросил Дэвид у Йел, когда они проезжали по улице Давида.

— Нет, к сожалению. Но он заверил, что мы все делали правильно. Наша работа, — объясняла она ему, — подобна работе с огромной загадочной картинкой, которую надо сложить по частям. Археологическое управление определяет возраст рукописей. Затем мы ищем сходства в начертании и типе чернил, пытаясь сложить вместе фрагменты, относящиеся к одному свитку. А в этом случае мой отец хочет сам изучить тип чернил новых рукописей. Иногда тонкие различия не просматриваются на слайдах, с которыми мы работаем в Сафеде.

Вдыхая соблазнительные запахи местных яств из уличных кафе, Дэвид впервые почувствовал, что проголодался.

— Теперь же, — продолжала Йел, — он уверен — мы правильно отнесли последние фрагменты к самому полному варианту рукописи.

— Простите, боюсь, я не совсем понял, что это значит.

— Это значит, мы вполне можем найти нужные имена в этих фрагментах. — Йел открыла бутылку с водой и сделала еще один глоток. — На случай, если вы не записали имена всех Сокровенных праведных в свой журнал. — Она повернулась к водителю: — Пожалуйста, поверните за угол вот здесь. Да, направо. У красной двери. Простите, Дэвид, мне пришлось отвлечься. А теперь приготовьтесь к встрече с моим отцом.

Они вошли в домик и поднялись наверх по деревянной лестнице. Теперь Дэвиду очень хотелось, чтобы Олинский и его коллеги нашли соответствие между именами из его журнала и из найденных фрагментов древних рукописей. Ведь тогда действительно получится, что именно ему открылись имена Сокровенных праведных, чье существование не дает Понимающим уничтожить мир…

Мимо них по лестнице сбежала улыбающаяся девочка-подросток. На мгновение Дэвид вздрогнул: она чем-то напоминала Стаси.