Только сейчас он рассмотрел мужчину, обратившего на себя пристальное внимание охранника. Этот пассажир был примерно того же роста и сложения, что и Дэвид, с тем же цветом волос.

«Он ищет меня!» — в страхе подумал Дэвид.

Он с трудом подавил желание выйти из очереди, боясь привлечь тем самым ненужное внимание к себе. Пути к отступлению не было, оставалось только двигаться вперед. Он весь похолодел, когда охранник потребовал его паспорт. Казалось, он целую вечность изучал паспорт и посадочный талон Дэвида. Затем, не возвращая документов, внимательно посмотрел на Дэвида и, видимо, хотел что-то сказать, но тот упредил его.

— Я хочу кое-что сообщить, — заговорил Дэвид, понизив голос. — Вон там, видите, стоит человек в футболке и бейсболке, говорит по мобильному телефону. Мы с ним вместе находились в туалете. Может быть, это ничего не значит, но он вел себя как-то странно.

— То есть?

— Я не могу знать точно… Боюсь ошибиться, но мне показалось, он засунул под бейсболку какой-то блестящий предмет. Может, это все просто так, — быстро добавил он, — но мне показалось, надо об этом рассказать. Кто сейчас разберет, что к чему?

Охранник быстро поднял глаза, осмотрел очередь и остановил свой взгляд на торопыге с телефоном.

— Вы поступили правильно, сэр, — сказал он. Охранник вернул Дэвиду его паспорт и талон и стал проверять следующую за Дэвидом пассажирку, не выпуская из виду субъекта в бейсболке.

Дэвид с трудом удержался от желания побежать вперед и ровным шагом пошел к рентгеновскому контрольному аппарату и конвейеру.

Только когда он вновь надел туфли и направился к воротам, он вздохнул с чувством радостного облегчения.

Через несколько минут Йел уселась рядом с ним в зале у выхода на посадку. Она неожиданно улыбнулась, а потом рассмеялась.

— Интересно, чего это вы наговорили охраннику, что он так привязался к несчастному олуху, перед которым я стояла? — спросила она.

Мэрилибон, Лондон

С точки зрения Змея, смысла в этом не было ни на йоту. Он, видите ли, должен все бросить и бежать в аэропорт Хитроу, встречать отца. Разве тот, черт возьми, не мог взять такси? Наконец, можно было бы попросить Джильберта его встретить. Но нет, электронное письмо категорично заявляло:

«Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз, Криспин. Я заметил кое-что, но только ты можешь просветить меня. Я прибываю в Хитроу в 9.47 вечера. Буду ждать тебя, как только пройду таможенников. Не подведи меня».

Отец обращался к Криспину, как к десятилетнему ребенку. Для него ясно — отец завидует его положению внутри Круга избранных. Ведь он, Криспин, за последние десять лет достиг более выдающихся успехов, чем его отец за всю свою блестящую карьеру. А он теперь командует сыном, как школьный учитель учеником!

Змей с раздражением выключил компьютер и взялся за свою трость. «Как желаешь, отец!»

Он принял душ, чтобы смыть следы помады, оставленные Хлоей на его теле. Предыдущая ночь была полна яркими впечатлениями — настоящая разрядка после долгой охоты за именами. Он снова с удовольствием вспоминал их близость этой ночью.

Его Хлоя — одна из самых неистовых и самых сочных женщин, с которыми ему случалось спать. Жаль, они больше не увидятся.

Это было последнее отступление, которое он себе позволил, последняя уступка плоти, перед тем, как присоединиться к собратьям в Ковчеге, чтобы оставить весь этот мир зла. После того как он отвезет отца в клуб, отдыха для него больше не будет. До конца. Остается последнее имя, последнее препятствие перед спуском в Ковчег.

Пока он ехал в своем «феррари» по направлению к Хитроу, его раздражение против отца не убывало.

«Только ты можешь просветить меня»! Чтобы это значило? Змей почувствовал что-то похожее на смутную тревогу. Словно в ответ на нее, появилась боль в покалеченной ноге.

Через десять минут он остановил машину на временной стоянке.

Могли он ожидать чего-то хорошего от встречи с отцом?

После того как их самолет приземлился в аэропорту Хитроу, Дэвид почувствовал, что у него затекли ноги, и, чтобы размять их, с удовольствием прошелся вместе с Йел к терминалу, где они должны были пересесть на соответствующий самолет компании «Эль-Аль».

Дэвид устал после перелета и думал сейчас только о том, что теперь он находится еще дальше от Стаси.

— Почему бы не выпить кока-колы, чтобы освежиться? — предложила Йел.

— Сначала надо обменять часть долларов на евро, — ответил Дэвид.

— Там, внизу, есть обменный пункт, — сказала Йел.

Постояв в небольшой очереди, состоявшей из туристов, Дэвид положил бумажки в карман и неожиданно нащупал лежавшие там камни. И тут у него возникло странное и неприятное ощущение — как будто змея заползла под его рубашку и проползла по спине.

«Должно быть, кто-то следит за мной», — подумал Дэвид и оглянулся.

В толпе он увидел человека, действительно смотревшего на Дэвида так, словно больше никого в зале не было.

Дэвиду показалось, будто он узнает этого человека. Неужели?.. Быть не может!

Дэвид почувствовал, как у него от волнения закружилась голова. Он как будто вновь ощутил себя несмышленым мальчиком, который смотрит на старшего, уверенного в себе человека, провоцирующего его на смертельный риск…

Но нет, этот сугубо городской человек с тростью не может быть тем же лицом.

Его вернул к действительности голос Йел:

— Нет, Дэвид, так нельзя. Здесь не театр, а зал для пассажиров международных авиарейсов.

— Это он, Йел, — хрипло проговорил ей Дэвид. — Господи, это точно он!

Йел огляделась, следуя за взглядом Дэвида.

— Вон тот мужчина с тростью? Кто он такой?

Прежде чем Дэвид успел ответить, толпа пассажиров оттеснила их в сторону, и он потерял из виду человека с тростью. А когда снова увидел его, тот был уже не один. Какой-то пожилой человек положил ему руку на плечо, тот обернулся и увидел своего отца, которого приехал встречать. Дэвид сразу узнал Эрика Мюллера.

Между отцом и сыном сразу начался разговор, судя по их мимике и жестам, не самый приятный.

— Если это не галлюцинация, то это Криспин Мюллер с отцом. Но это невозможно! Он, как говорили, находился в коме, без всякой надежды.

— Так это тот самый мальчик, потерявший драгоценный камень? — изумленно спросила Йел.

— Я мог бы поклясться в этом! Однако ведь никто не ожидал, что он выздоровеет. Мой отец справлялся о нем лет пять после этого несчастного случая, и тот никогда не покидал частного приюта в Стокгольме, куда его доставили родители, как только врачи разрешили его перевозить.