пропускала и не преуменьшала ни одно из этих важнейших требований для реализации Ниббаны.

Опрашивая монахов, знавших Бханте Ньянадипу, я столкнулся со спором о том, что могло быть системой медитации или техникой практики Бханте. В спектре буддийских “техник” часто можно обнаружить, что практикующие принимают одно или два практических наставления, и тогда все разговоры о практике сводятся только к ним. Однако похоже, что Бханте не использовал никаких подобных техник, по крайней мере, таких, которыми можно было бы поделиться с миром. Возможно, это не должно удивлять, ведь если мы внимательно изучим сутты, то не найдем там “техник” вроде тех, которые мы видим в современном мире. В них нет пошаговых практик, требующих сосредоточения на чём-то конкретном, таких, как внимательность к телу, визуализация или ментальные поглощения, сконцентрированные на одном объекте в надежде получить какой-то особый опыт. Однако есть наставления относительно “постепенной практики”, соблюдения правил Винаи, охраны дверей чувств и установления осознанности. К этому Бханте добавил бы акцент на очищении добродетели, изучении Дхаммы, наслаждении Дхаммой, практике уединения и упорстве до последнего вздоха.

Как было сказано выше, для того, чтобы понять Бханте Ньянадипу, мы должны знать подход дост. Ньянавиры к Дхамме и созерцанию. Бханте Ньянадипа был хорошо знаком с самым главным требованием: необходимо установить правильное внимание, что также подчёркивал Бханте Ньянавира. И хотя Бханте Ньянадипа не соглашался с некоторыми выводами Бханте Ньянавиры по другим вопросам Дхаммы, их принципиальное отношение к созерцанию было одинаковым.

Важно отметить, что для Бханте Ньянадипы наиболее основное прозрение Дхаммы касалось отношений между санкхарами и дхаммами. Бханте научился сдерживать привычку думать о Дхамме в терминах линейного времени и места (tiracchāna). Для этого требуется развитие созерцания, позволяющего различать в опыте то, что должно присутствовать на общем уровне, чтобы одновременно присутствовала конкретная вещь. Для этого необходимо избегать абстрактного и фантазийного мышления в отношении этих идей. Вместо этого необходимо научиться распознавать фон своего опыта, не делая фон объектом исследования и тем самым не выдвигая его на передний план.

Бханте написал важную заметку на полях, которая иллюстрирует его понимание правильного созерцания. Он комментировал отрывок из Саллекха Сутты, МН 8: «Происходит ли оставление и отказ от этих взглядов у бхиккху, который внимателен к самому началу?». Бханте отметил, что “начало” здесь означает “первопричину”.

«Здесь Маха Чунда спрашивает, нужно ли возвращаться к “самому началу” или первопричине, чтобы отказаться от этих взглядов. Ответ Будды был практичен: Сосредоточьтесь на фоне (яттха или “где”), как на источнике, так и на игровой площадке этих взглядов. Если это воспринимается как “это не моё и т. д.”, то эти взгляды не возникнут. Другими словами: откажитесь от sakkāya-diṭṭhi — и больше никаких взглядов».

Созерцание Дхаммы заключается не столько в созерцании чего-то во времени и пространстве, сколько в распознавании фона, который присутствует во время этого акта созерцания. Например, когда мы наблюдаем за дыханием, мы можем осознать, что необходимым фоном для этого дыхания является тело. Мы не обращаем внимания непосредственно на тело, но мы осознаем его присутствие, пока мы удерживаем внимание на дыхании. Точно так же мы можем обратить внимание на гнев, возникший в нашем уме, и распознать в качестве фона общую цель или желание контролировать неприятные чувства. Фактически, именно так Бханте справлялся со своей склонностью к гневу.

В своей практике Дхаммы Бханте Ньянадипа использовал понимание аналогичных отношений между nāmarūpa и viññāṇa, “именем-и-формой” и “сознанием”. Проще говоря, как предложил дост. Ньянавира, можно считать, что nāmarūpa означает “феномен”, а viññāṇa — “присутствие феномена”. Вместе nāmarūpa и viññāṇa составляют пять khandhā (пять “совокупностей”) — пять базовых составляющих опыта. Бханте Ньянавира в “Заметках о Дхамме” описывает их взаимосвязь:

«В любом опыте (не принимая во внимание arūpa) есть феномен, который присутствует (т. е. он познаётся). Присутствие, или познание, или сознание, феномена — это viññāṇa. У явления есть две характеристики: инертность и обозначение (patigha и adhivacana). Инертность феномена — это rūpa (“форма” или “субстанция”), которую также можно рассматривать как его поведение; и она проявляется только с течением времени (каким бы коротким оно ни было). (Эти четыре mahābhūtā — общие формы поведения или материи: земная — устойчивая или прочная, или твёрдая; водная — связующая; огненная — созревающая или зреющая; воздушная — напряжённая или расширяющаяся, или движущаяся […]). Обозначение феномена — nāma (“имя”), которое можно также рассматривать как его облик (форма или обличье, принятые поведением, в отличие от самого поведения). […] Присутствовать — значит быть здесь и сейчас; отсутствовать — значит быть здесь и тогда (тогда = не сейчас; в другое время) или там и сейчас (там = не здесь; в другом месте) или там и тогда. Внимание — это (намеренное) различие между присутствием и отсутствием, то есть между различными степенями присутствия, сознания (“Пусть это будет присутствовать, пусть это будет отсутствовать!”). Сознание — это разница между присутствием (в любой степени) и полным неприсутствием (т. е. небытием)».

Этот отрывок был фундаментальным, даже решающим, для Бханте Ньянадипы. По мнению Бханте, без базового понимания nāmarūpa и её связи с viññāṇa, можно было пойти в неверном направлении.

Поскольку Бханте Ньянадипа не предлагал никаких лично разработанных техник, монахи и миряне, которые приходили к нему, задавались вопросом, не является ли его метод секретным. На самом деле не было ничего тайного и нечего было скрывать. Как говорил Бханте, очень важно не поддаваться искушению быть привязанным к “вещам” и категориям поведения. Это означает, что нужно не только сдерживать чувства: нужно не действовать под влиянием гнева и страсти, не поддаваться склонности осуждать и критиковать других (хотя Бханте был чрезвычайно щепетилен в отношении стандартов личного поведения). Это также означает, что нельзя зацикливаться на какой-то конкретной практике, держаться за какой-то объект и быть помешанным на нём. И это означает, что нужно сдерживать порывы к поиску какого-то особого или уникального опыта.

Также, сказал Бханте, существует опасность, если жёстко придерживаться определённых устоявшихся подходов к буддийской практике: можно легко потеряться в абстрактных взглядах (diṭṭṭhi-upādāna). «Но не существует различных истин, — сказал Бханте, — samaṇa brāhmaṇa посредством различных saññā (восприятий) думают, что saññā постоянны, и затем приходят к этому противоречию, что приводит к утверждению: “Только это истинно, всё остальное ложно”». Не следует так крепко держать вожжи практики.

На деле нужно быть осторожным, чтобы не стать искателем какого-то особого опыта или не отождествляться с конкретной практикой. Существует опасность, что человек отвлечётся