Деймон Сади прошел мимо него.

Люцивар резко втянул воздух, с трудом подавив усмешку, и повернулся спиной к кружку Зуультах. В последний раз, когда одна из Королев не учла того, что лучше держать их по отдельности, они с Деймоном уничтожили целый двор. А ведь все началось со спора о том, было ли поданное к столу вино просто плохого качества или же и впрямь оказалось подкрашенной лошадиной мочой.

Сорок лет. Вполне достаточный срок для этих недолго живущих рас, к которым принадлежало большинство молодых Королев. Эти дамочки с легкостью убеждали себя, что полностью контролируют и его, и Деймона или, более того, что у них хватит силы и воли, а также красоты и очарования, чтобы приручить двух Верховных Князей, носящих темные Камни.

Что ж, эйрианского Верховного Князя приручить было попросту нельзя — по крайней мере, еще лет пять. Что же до Садиста… Тот, чьи ласки в постели напоминали отравленный мед, вряд ли мог полностью попасть под чужую власть — до тех пор, пока сам не пожелал бы этого.

Только поздно вечером Люцивару представилась возможность выскользнуть в одиночестве в сад. Деймон вышел несколькими минутами раньше после резкой, громогласной ссоры с леди Корнелией.

Двигаясь с осторожностью опытного охотника, Люцивар последовал за тонкой ленточкой холодного воздуха. Этот след оставил Деймон. Эйрианец завернул за угол и остановился.

Деймон стоял на тропинке, усыпанной гравием, подняв лицо к ночному небу. Нежный ветерок ласково играл прядями густых черных волос.

Под ногой Люцивара тихо зашуршали камни.

В тот же миг Деймон обернулся на звук.

Эйрианец заколебался. Он прекрасно знал, что означал этот сонный, почти остекленевший взгляд. Он слишком хорошо помнил, что происходило во дворах, если эта нежная, хищная улыбка не сходила с лица Деймона дольше чем доля секунды. Ничто и никто не был в безопасности, если Садист в таком настроении. Но, Огни Ада, именно поэтому было так интересно работать с ним.

Растянув губы в фирменной усмешке, одновременно ленивой и надменной, Люцивар шагнул вперед и медленно расправил черные кожистые крылья, а затем вновь сложил их.

— Ну, здравствуй, Ублюдок.

Улыбка Деймона потеплела.

— Здравствуй, Заноза. Давненько не виделись.

— Это точно. Не довелось ли пить в последнее время хороших вин?

— Тебе бы такие точно не понравились. — Деймон изучил новую одежду Люцивара и удивленно поднял бровь. — Решил побыть хорошим мальчиком?

Тот фыркнул.

— Решил, что для разнообразия не помешала бы приличная еда и нормальная постель — а еще лучше несколько дней, проведенных подальше от Прууля. К тому же все, что для этого придется сделать, — облизать подошвы туфель Зуультах, когда та вернется из конюшни.

— Может, в этом и заключается твоя проблема, Заноза. Ты должен не ботинки ей лизать, а целовать задницу. — С этими словами он повернулся и направился вперед по тропинке.

Вспомнив, почему он хотел поговорить с Деймоном, Люцивар неохотно последовал за ним, пока наконец они не достигли беседки, притаившейся в уголке сада. Здесь из особняка их никто не увидит. Деймон холодно улыбнулся и шагнул в сторону, уступая Люцивару дорогу.

Никогда не позволяй хищнику почуять страх.

Разозлившись на самого себя за пугливость, эйрианец повернулся, рассматривая блестящие в темноте листья огненного кустарника, растущего неподалеку. Он напрягся, когда Деймон встал у него за спиной, а длинные ногти легонько царапнули плечи, дразня и искушая, почти соблазняя.

— Ты хочешь меня? — шепнул Деймон, коснувшись губами шеи Люцивара.

Эйрианец фыркнул и попытался отстраниться, но ласкающая рука неожиданно сжалась, превратившись в капкан.

— Нет, — ровно отозвался он. — Я достаточно натерпелся в эйрианских охотничьих лагерях. — С ухмылкой, больше походившей на оскал, Люцивар обернулся к Деймону: — Ты что, и в самом деле считаешь, будто твое прикосновение заставляет мое сердце биться быстрее?

— А разве нет? — шепнул Деймон со странным выражением в глазах.

Люцивар уставился на него. Голос Деймона звучал слишком обольстительно, слишком ласково, почти сонно, и это было очень опасно. Огни Ада, подумал эйрианец, когда старый знакомый легонько коснулся его губ своими, что с ним случилось?! Обычно Деймон не играл в такие игры.

Люцивар отпрянул, но в тот же миг ощутил, как длинные ногти впиваются в основание шеи. Острый коготок на безымянном пальце больно уколол горло. Прижав кулаки к бедрам, Люцивар закрыл глаза и сдался, позволяя себя поцеловать.

Нет никаких причин чувствовать унижение или стыд. Его тело отвечало на возбуждение точно так же, как желудок реагирует на голод, а кожа — на холод. Физическая реакция не имеет ничего общего с чувствами или желанием. Ничего.

Но, Мать-Ночь, Деймон мог зажечь и камень!

— Зачем ты это делаешь? — задыхаясь, спросил эйрианец. — По крайней мере, назови причину.

— А почему бы и нет? — горько отозвался тот. — Я ведь здесь вроде шлюхи, должен спать со всеми. Так почему бы не с тобой?

— Потому что я не хочу, чтобы ты это делал. Ты и сам не хочешь. Деймон, это же безумие! Зачем ты это делаешь?

Деймон прижался лбом ко лбу Люцивара.

— Ты ведь уже знаешь ответ, так зачем задаешь мне вопросы? — Он легонько помассировал плечи эйрианца. — Я больше не могу выносить их прикосновения… С тех самых пор… Меня тошнит от тел этих женщин, от их запаха и вкуса. Они извратили все, чем я был, до тех пор, пока не осталось ничего чистого, что я мог бы предложить.

Люцивар обхватил запястья Деймона. Стыд и горечь, излучаемые сознанием Ублюдка, задели больное место, к которому эйрианец боялся притрагиваться уже пять лет. Как только она станет достаточно взрослой, чтобы понимать, что означает словосочетание «раб для утех», будет ли эта кошка с сапфировыми глазами презирать их обоих за то, каким образом им пришлось служить? Не имеет значения. Он будет сражаться до последнего, приложит все силы, чтобы обрести хотя бы призрачный шанс служить ей. И Деймон сделает то же самое.

— Деймон, — произнес он, глубоко вздохнув. — Деймон, она пришла.

Тот наконец отстранился.

— Я знаю. Я ее почувствовал. — Он засунул дрожащие руки в карманы брюк. — Вокруг нее ощущение беды, опасности…

— Какой беды? — резко спросил Люцивар.

— …и я не могу не думать, может ли он — точнее, станет ли он — защищать ее.

— Кто? Деймон!

Тот опустился на пол, схватившись за пах и застонав.

Беззвучно выругавшись, Люцивар обхватил Деймона руками и приготовился ждать. Больше ничего нельзя сделать для мужчины, переживающего удар боли, посланной через Кольцо Повиновения.

К тому времени, как пытка прекратилась и Деймон поднялся на ноги, его красивое лицо с аристократическими чертами превратилось в холодную маску, искаженную болью, а голос лишился выразительности и каких бы то ни было чувств.