Когда я снова пришла в субботу, от Пола исходил более яркий свет. Этот свет был ярче, чем во все остальные времена, когда я его видела, хотя в нем явно присутствовала частичка стремления отомстить. Зайдя на задний двор Джобсов поздним утром, я обнаружила все в суматошном движении – постановочном. Стив, как всезнающий режиссер, демонстрировал хорошую выдержку и несомненное чувство удовлетворения, когда показывал и говорил родителям, что они должны делать. Пол прошел мимо меня, управляя тачкой, на три четверти наполненной травой, наполовину усохшей под воздействием солнца. У него на лице сияла улыбка, и он на что-то походя мне пожаловался. Это был все еще тот же самый Пол Джобс, однако теперь он светился, как счастливый ребенок и его хрупкость искрилась отчаянной радостью. Работа в саду способна наделять людей высоким уровнем возбуждения и подпитывать их новой энергией. Счастье Пола служило для меня подтверждением правоты этого тезиса.

* * *

На протяжении следующей пары месяцев, пока мы со Стивом проводили вместе время, отношения между нами стали немного налаживаться. Хотя мы не особо задумывались о системе нашего общения, я с большим уважением относилась к переменам, через которые он проходил. Ему, должно быть, нравилось, что я находилась с ним рядом, поскольку он приглашал меня к себе домой… на полупостоянной основе. Стив превратил кладовую на заднем дворе дома в спальню. Это было небольшое шаткое строение, однако идеально подходившее для того, чтобы привыкнуть к США после Индии. Стив спал в своем спальном мешке на пенопластовом мате на голом деревянном полу. Помещение было чистым и опрятным, с минимумом вещей – несколько книг по духовной тематике, свечка и его подушка для медитации. Эта простота была настолько великолепной и искренней, что мое прежнее восхищение им вновь дало о себе знать.

Однажды Стив пригласил меня зайти к нему примерно в одиннадцать вечера, после того как я провела время с друзьями. Когда я появилась, он велел мне раздеваться. Держа в руках бутылку мыла Dr. Bronner с запахом мяты, он сказал что-то наподобие: «Мы должны тебя отмыть». Стиву очень нравилось мыло фирмы Dr. Bronner. Для него оно было прекрасным коммерческим достижением: его высокая полезность, экологическая основа, философски монистическая эстетика. Стив держал в руках садовый шланг, когда говорил мне, что делать.

«Я полью тебя водой. Затем помою всю тебя сверху донизу с помощью этого, – сказал он, показывая на мятное мыло. – Затем я снова тебя ополосну».

Не впервые один из нас считал, что другой полностью слетел с катушек. Стояла холодная ночь, вода в шланге была, скорее всего, ледяная, и я находилась во дворе дома его родителей, не более чем в пятнадцати футах от задней двери их дома. Этих трех причин было достаточно, чтобы его затея выглядела неосуществимой.

– Ни за что! – приглушенно провопила я. – Могут вернуться твои родители и обнаружить меня голой!

Однако он так настойчиво требовал, чтобы я выполнила его указания, что даже разозлился. Его слова превратились в быстрое, неясное бормотание – требовательное, но по-своему также и умоляющее.

– Просто сделай это, – сказал он, сердито посмотрев на меня. – Мои родители не собираются заходить на задний двор в это время! Давай, Крис!

– Я не стану этого делать, – прошипела я в ответ. – Ты, должно быть, шутишь, на улице холодно. И ты не можешь точно знать, что твои родители не возьмут и не заявятся!

Я была очень встревожена, жесткость его требования вызывала отвращение. Сейчас я могу представить, как он думал, что мне «необходимо проснуться», как отшельнику, признающему свою вину через отрицающее наличие телесной оболочки омовение. По всему выходило, что он что-то принял – то ли лекарство, то ли наркотик – перед моим приходом, однако в очередной раз он не раскрывал никаких подробностей, поэтому я настолько же не была склонна подчиняться приказам, насколько он не собирался вдаваться в объяснения.

В общем, я сопротивлялась многим пигмалионовским импульсам Стива по принципиальным мотивам. Когда я думаю об этом сегодня, мне кажется, что все те случаи, когда я должна была сказать Стиву «нет», объединились внутри меня и образовали своеобразную систему сообщающихся пещер. Он, вероятно, был абсолютно убежден, что он должен стать моим гуру, моим учителем, моим лидером – этот его порыв проявлялся еще долго и часто на протяжении дальнейших лет, – однако мне так никогда не казалось. Я думаю, что в ту ночь мне было жаль нас обоих.

И тем не менее как я могла не оказаться абсолютно очарованной им, когда он был настолько одержим целью? Стив, сбитый с толку безумный шаман, редкий баловень, вел себя тем летом более экстраординарно, чем когда-либо, и я, как всегда, обнаружила необходимость защищать его разбитую и надломленную красоту. В те дни наши отношения были исключительно плотскими. В Индии внутреннее сияние Стива обрело свободу, и я думаю, что он держался обособленно, чтобы увидеть, к чему это приведет. Я даже не уверена, что он знал, что с ним творится. Я понимала и уважала это, поскольку все происходящее было настоящим.

Я не знала, что он значит для меня. Он не знал, что я значу для него. Мы не знали, что мы значим друг для друга. Я всего лишь пыталась приспособиться к обстоятельствам, поскольку он оставался важен для меня. Словами это чувство не описать. По моим ощущениям, Стив находился в аморфном состоянии и никак не мог определиться со своими желаниями. То, что он доверял тому, что с ним происходит, когда он был в настолько нестабильном состоянии, кажется мне сегодня феноменальным. И хотя я уверена, что не знаю всей ситуации, возможно, будет справедливо сказать, что во время того периода Стив приходил в себя после потрясения, пережитого в Индии. Готовил себя к тому, чтобы стать тем, кем он стал.

* * *

В науке о метаморфозе насекомых существует термин имагинальные диски, который описывает группу клеток в организме насекомого, ответственную за трансформацию. Я думаю, что у людей тоже есть имагинальные диски. Не все осознают наличие такого огромного потенциала, однако Стиву это удалось. И именно тогда начался процесс его раскрытия, позволивший разработать новый тип кода для тех невероятных перемен, через которые он будет развиваться. Его разум выходил на новый уровень развития.

Это был сложный процесс, потому что, как мне кажется, Стив выходил за рамки разумного. В своих элегантных попытках достичь некоего более высокого, более совершенного состояния я ощущала и видела, что Стив также начал отвергать женский аспект и считать его второстепенным по отношению к блистательному мужскому. О да, это уходящий своими корнями в античные времена вопрос. Когда Стив вернулся, я испытывала крайнюю неловкость в связи с его мнением относительно меня и всех женщин в целом. Количество его аргументов по вопросу, связанному с женщинами, было значительным, и он не стеснялся их озвучивать. Он позволял себе острую критику, полную резких реплик, как, например, – «плохая женщина подобна змее в траве» (это высказывание взято из книги «Будь здесь и сейчас») и «если бы женщины были хорошими, они бы не испытывали боль при рождении ребенка». К сожалению, больше я ничего не могу вспомнить. Зато я отлично помню, что эти высказывания сопровождались смехом зазнайки или сдержанным молчанием такого же зазнайки. Когда дело касалось женщин, Стив не ставил под вопрос свое право критиковать или определять значимость. Если у Стива и имелся талант от Бога, то это был его не терпящий возражений голос. Однако его идеи по поводу женщин стали причудливо фундаменталистскими.