«Находит только тот, кто ищет», – мелькнула мысль, и пес опустился на землю. Тело прижалось, теряясь на фоне низкой, местами выгоревшей травы. Он затаился, приготовившись к встрече. Оправдывая его ожидания, неясная точка приближалась, вырастая на глазах.

«Всадник, – подумал Йонард, размышляя над причиной, занесшей человека в такую глухомань. – А впрочем, какая разница…» И, не закончив мысль, он еще плотнее вжался в траву. Между тем незнакомец на великолепном скакуне, которому позавидуют даже королевские конюшни, остановился. Он приложил руку ко лбу, защищая глаза от яркого солнца, и стал пристально оглядывать степь. Йонарду показалось, что именно на нем всадник задержал долгий взгляд.

«Неужели заметил?» – вихрем пронеслось в мозгу. А человек уже тронул повод. Красавец конь с места рванул в карьер и, подбадриваемый плетью, перешел на крупную рысь. «Ближе, ближе, ближе», – колотило сердце о ребра в предчувствии боя. Пес с каждым футом пройденного всадником расстояния все четче различал мельчайшие детали. Благородная осанка жеребца, его широкая грудь и мощные ноги значительно подняли его цену в глазах голодного зверя. Голова наездника, доселе прижатая к гриве скакуна, приподнялась, и невольный крик раздался в душе у Йонарда: «Патмарк! Вот так встреча!».

У пса не осталось и тени сомнения в том, что он обнаружен. В руках у человека мелькнул лук и заложенная на тетиву стрела. Йонарду оставалось только догадываться, за какого зверя его принял Патмарк. Прекрасно зная, что тот отличный стрелок, пес продолжал лежать. Расстояние между ними стремительно сокращалось. И теперь оно было как раз достаточным для полета стрелы. Еще пара прыжков лошади, и Йонард заметил, как два пальца правой руки Патмарка разжались. Тетива зажужжала от напряжения, направляя стрелу к цели. Звериный инстинкт пса заставил его вскочить, и сильные лапы оттолкнули тело прочь. Стрела, разрезая потоки воздуха, впилась ровно в то место, где еще секунду назад был Йонард.

«Хрофт!» – пес ринулся навстречу всаднику. Он почти летел, от бешеного напряжения сил задрожали лапы. Патмарк наложил новую стрелу. С жужжанием она устремилась к жертве. Только миг разделял Йонарда и жало стрелы, но он присел именно в тот момент, когда она пронеслась над его головой. Медлить было нельзя.

«Нельзя допустить, чтобы он выпустил еще одну!» – понял германец, и, обгоняя шальной ветер, кинулся навстречу Патмарку. Вот он, совсем рядом, враг. Еще чуть-чуть – и конь растоптал бы пса, но чутье хищника пришло на выручку и сейчас. Вкладывая всю ярость, всю злобу, вскипевшую внутри, пес оттолкнулся от земли. Мелькнула морда жеребца в нарядной сбруе…

От ураганного напора всадник вылетел из седла, покатившись кубарем по траве. А пес, мягко приземлившись на передние лапы, развернулся, готовый к поединку. Разгоряченный скачкой конь, потерявший хозяина и почувствовавший свободу, умчался вперед, к неведомой цели. Оглушенный падением человек тяжело поднялся на ноги, устремив на разъяренного пса растерянный взгляд. Большего унижения он в жизни не испытывал. Какой-то пес-бродяга посмел напасть на… на кого он посмел напасть?! Сейчас он поплатится за это!

Однако глаза зверя показались ему знакомыми. «Что за чушь? – подумал Патмарк. – Я никогда не видел таких собак». Патмарк настороженно улыбнулся, потянувшись к ножнам на поясе. Йонард встретил действия человека угрожающим рычанием. Тот, ошеломленный, отступил назад. Серые глаза «старого знакомца» тревожно забегали по сторонам, ища спасительный выход. Может, вернется конь, разыскивая хозяина?

Мышцы Йонарда дрожали от напряжения. Зоркий глаз следил за каждым движением человека. И стоило тому пошевелиться, как пес скалился, издавая грозное рычание. Ему явно нравилось это затянувшееся противостояние. Он смаковал свое превосходство, видя растерянность человека. Не таким, нет, не таким помнит его Йонард. От прежней самоуверенности и наглости не осталось и следа.

«Что же ты, прихвостень Ардашира, испугался бродячего пса?» – спросили прищуренные серо-зеленые глаза собаки. Возможно, в каком-то странном озарении почувствовав непримиримость пса, Патмарк рывком попытался извлечь из ножен меч. Оружие еще только наполовину показалось из богато отделанных ножен, а пес уже летел к человеку. На волос от морды сверкнула холодная сталь, они встретились взглядом, и Йонард впился клыками в мягкое горло.

Руки Патмарка в последний миг выронили меч и сжались на шее зверя. Пес рванул теплое человеческое мясо, и фонтан крови обдал его липкой влагой. Мертвая хватка рук разжалась, и Патмарк, увлекая за собой пса, повалился наземь. Германец в слепой ярости продолжал терзать горло противника, превращая его в кровавое месиво. Тело человека конвульсивно дернулось и застыло. Смрадный запах помойной ямы ударил в нос. Варвар вспомнил то отвратительное место, в которое он попал по воле Патмарка. Он почувствовал облегчение. Еще один старый должок уплачен.

Мысль об умчавшемся жеребце вернула его к действительности. Голод, отступивший на время, теперь вновь дал о себе знать. Пробовать человечинку Йонарду совсем не хотелось.

След был четким, и пес, призвав на помощь чуткое обоняние, двинулся на поиски. Он нашел коня на окраине зарослей кустарника. Благородное животное мирно стояло, зацепившись поводом за одну из колючек. Жеребец настороженно поднял морду, озираясь по сторонам, навострил уши, учуяв приближение хищника.

Йонард, готовый в любой момент броситься на животное, медленно подходил к коню. Но тот как ни в чем не бывало продолжал неподвижно стоять у куста, лишь изредка косясь на пса. Голод сдавил внутренности. Германец закружил вокруг жертвы, примериваясь для броска. Умное животное, видя маневры собаки, все время поворачивалось к нему крупом, готовое при малейшей опасности пустить в дело мощные задние ноги.

Пес сделал ложный выпад, нацеливаясь в передние ноги. Конь с быстротой молнии развернулся крупом и врезал по воздуху обоими копытами. Трюк удался. Йонард отскочил, прыгнул и уцепился клыками за бок жеребца. Тот дико заржал и рванулся с места, порвав уздечку. Извиваясь и брыкая ногами, конь пытался сбросить повисшего у него на боку пса. Но острые зубы намертво сомкнулись, не отпуская добычу. Собрав все силы, конь помчался обратно в горы, надеясь, что тяжелое тело собаки само сорвется в этой бешеной скачке. Однако через некоторое время жеребец понял, что далеко ему не уйти. Чувствуя, что пес все так же крепко висит на боку и, видимо, не отпустит его, конь решился на последнюю попытку, которая могла принести либо смерть, либо жизнь. Он резко остановился, встал на дыбы и, подминая под себя пса, повалился на бок. Падающее тело непременно бы придавило охотника, не будь он столь же ловок как и хитер.

Не успел еще конь рухнуть на землю, а варвар, разжав свою мертвую хватку, отскочил в сторону. Едва тело жеребца коснулось травы, Йонард был уже около горла своей жертвы. Бьющаяся, сопротивляющаяся плоть пробудила в германце жажду крови и дикую силу. Он в остервенении рвал живое мясо.

Истекая кровью, конь пытался подняться, но варвар предупредил и это – фонтан крови вырвался из-под клыков пса, доставших наконец до шейных жил животного. Дернувшись еще раз в попытке подняться, конь окончательно потерял силы. Его некогда быстрые ноги беспорядочно колотились, сбивая копыта. По телу пробежала дрожь, конечности вытянулись в судороге, и тело замерло.