– Что случилось?! – гневно спросил Бел-Тран. – Вы... – Он осекся.

Взгляд Нефрет привел главу Двойного Белого дома в оцепенение. Ни следа ненависти или жестокости – лишь свет, пронзающий насквозь. Бел-Тран почувствовал себя обнаженным, очищенным от лжи, хитрости и коварства; его душа пылала, судороги терзали грудь. Почувствовав недомогание, он покинул зал с колоннами. Прием подходил к концу.

– Не волшебница ли ты? – спросил Пазаир у супруги.

– А без волшебства как бороться с болезнью? Просто Бел-Тран как бы посмотрел на себя со стороны, и то, что он увидел, кажется, не очень его обрадовало.

Околдованные мягкой ночной прохладой, они на несколько мгновений забыли, что время работает не в их пользу. Пазаир и Нефрет мечтали о том, что Египет никогда не изменится, что сады всегда будут благоухать ароматом жасмина, а полноводный Нил будет кормить народ, на веки вечные сплоченный любовью к своему царю.

Вдруг из-за кустов появилась хрупкая женская фигура. В тот же миг Убийца спрыгнул с крыши и преградил ей дорогу. Женщина испуганно вскрикнула, не смея пошелохнуться. С оскаленной пастью, раздувающимися ноздрями, павиан готов был растерзать ее.

– Уберите его, прошу вас!

– Госпожа Тапени?! – удивился Пазаир. – Какой странный способ обращения ко мне... Вы рискуете!

Темноволосая красотка продолжала дрожать, пока Кем успокаивал обезьяну.

– Я должен вас обыскать, – сказал нубиец.

– Отойдите!

– Если вы откажетесь, я попрошу Убийцу выполнить мою работу.

Тапени сдалась. Кем надеялся найти перламутровую иглу – улику, доказывающую вину. Тапени в смерти Беранира и в покушении на жизнь визиря, но ткачиха не имела при себе ничего, что могло бы угрожать Пазаиру.

– Вы хотите со мной поговорить? – спросил визирь.

– В скором времени вы перестанете задавать кому-либо вопросы.

– На чем основано ваше предсказание?

Темноволосая женщина потупилась.

– Ну вот опять, госпожа Тапени! Вы либо проговорились, либо чего-то недоговариваете.

– Ваша суровость не нравится никому в этой стране. В скором времени царь будет вынужден вас прогнать.

– Пусть об этом судит фараон. Наша беседа окончена?

– Я слышала, что Сути сбежал из крепости, где отбывал ссылку, – произнесла Тапени.

– Вы хорошо осведомлены.

– Не надейтесь на его возвращение!

– Я вновь увижу его, живым и невредимым. И вы тоже.

– Никому не удавалось выбираться из нубийской глуши, он умрет там от жажды!

– Закон пустыни уже пощадил его, – улыбнулся Пазаир. – Сути выживет и поквитается со всеми.

– Это несправедливо!

– К сожалению, я не могу контролировать его действия.

– Вы должны обеспечить мою безопасность.

– Как и всех жителей этой страны, – добавил визирь.

– Найдите Сути и арестуйте его! – потребовала Тапени.

– В нубийской пустыне? Невозможно. Потерпим немного и подождем, пока он сам появится. Приятной вам ночи, госпожа Тапени.

Укрывшись за широким стволом смоковницы, поглотитель теней видел, как прошли визирь, его супруга, Кем и его проклятый павиан, держащий ухо востро. После недавней неудачи, убийца хотел совершить нападение во время приема у Бел-Трана. Но внутри здания за происходящим наблюдал нубиец, а снаружи – обезьяна. Разве не потратил он впустую столько лет, влекомый лишь тщеславием, чтобы доказать, что никто, даже визирь, не сможет ускользнуть от него?

Следовало сохранять хладнокровие. Разбив череп этому жалкому вымогателю. Коротышке; поглотитель теней впервые почувствовал дрожь в руках. Нет, убийство не впечатляло его больше, чем обычно, но неудачи в устранении визиря сильно раздражали. Может, Пазаир находился под защитой какой-то сверхъестественной силы? Нет, речь шла лишь о нубийце да о его сообразительном павиане.

Поглотитель теней обязан выиграть этот самый яростный в своей жизни бой.

Сути дотронулся до своих губ, щек, лба, но не узнал очертаний своего лица. Это была лишь вздувшаяся болезненная масса. Отекшие веки мешали смотреть. Сути лежал на носилках, которые несли шесть здоровенных нубийцев, и попробовал пошевелить ногой. Это ему не удалось.

– Ты здесь? – спросил он.

– Конечно, – ответила Пантера.

– Тогда убей меня.

– Ты выживешь. Еще несколько дней – и яд уйдет. Раз ты можешь говорить, значит, твоя кровь снова течет по венам. Старый воин не понимает, как твой организм выдержал.

– Мои ноги! Я парализован!

– Нет, связан. Твои судороги мешали носильщикам, наверное, ты видел кошмары. Тебе снилась госпожа Тапени?

– Я был погружен в океан света, где меня никто не беспокоил.

– Надо было тебя выбросить где-нибудь по пути, – огрызнулась Пантера.

– Сколько времени я был без сознания?

– Солнце вставало уже трижды.

– Куда мы направляемся?

– Мы идем к нашему золоту.

– Египетских солдат не было?

– Никого не видно, но мы приближаемся к границе. Нубийцы начинают нервничать.

– Я снова беру командование в свои руки.

– В твоем-то состоянии?

– Развяжи меня.

– Знаешь, что ты невыносим? – Пантера помогла Сути встать на ноги.

– Как приятно чувствовать землю! Палку, быстро.

Опираясь на грубо сделанный посох, Сути пошел во главе отряда. Пантера была очарована его гордостью.

Отряд прошел к западу от Элефантины и от пограничного поста первой южной провинции. Несколько одиноких воинов присоединились к ним во время их продвижения на север. Сути доверял этим доблестным и опытным бойцам, встреться им в пустыне дозор, они тотчас же сразились бы с ним.

Нубийцы шли за белокурой богиней; нагруженные золотом, они мечтали о победах и завоеваниях под руководством египтянина, который оказался сильнее скорпиона. Узкими тропами они преодолели гранитную гряду, добывая для пропитания дичь, пили по капле воды и продвигались вперед без единой жалобы.

Лицо Сути вновь обрело былую красоту, а сам герой – свою лихость и отвагу. Вставая раньше всех, ложась позже, он пропитывался воздухом пустыни и становился неутомимым. Пантера с каждым днем любила его все больше. Юноша постепенно превращался в настоящего вождя, чье слово являлось законом и чьи решения не обсуждались.

Нубийцы смастерили для него несколько луков разного размера, которые он использовал в охоте на антилоп. Прирожденный инстинкт помогал Сути приводить свой отряд к источникам воды.