— Если сможете помочь, то я безусловно буду благодарна, тогда мы вместе, как говорит мой солдафон: единым фронтом, покрасуемся, — многообещающе улыбнулась Белла и почувствовала, что ее тошнит. «Похоже, что последние пару пирожных были лишними и в следующем году не получится показаться в новом платье.»

25 августа 1842 года

После демонстрации всей мощи новой взрывчатки Вадим пригласил высокое начальство в Мариуполь. Губернатор приехал с семьёй, решив совместить проверку с отдыхом на берегу моря. Погода стояла замечательная, зной уже пошёл на спад и люди во всю гуляли по берегу моря.

Мэр с радостью выделил хорошее поместье на нужды четы Воронцовых. Сопровождающим губернатора чиновникам пришлось останавливаться в новом одноэтажном постоялом дворе. Центральное здание и левое крыло полностью построили из кирпича, а в левом крыле еще возводился большой бальный зал с верандой. Вадим оценил разницу в климатах и любовь местных к свежему воздуху, пожелав заработать на этом. На самом деле Вадим считал любой климат кроме Оренбургского*, там температура менялась от минус сорока зимой до плюс сорока летом. Может ЭТОМУ Вадиму и было бы все равно, но воспоминания о знойном ветре полном пыли заставляли содрогаться.

Новый постоялый двор он оформил на пару с мэром, чтобы задобрить его и сэкономить на взятках. Вадим строил здесь новые порядки на двух вещах: взаимной выгоде и славе успешного промышленника из Петербурга. Постоянные визиты то военных, то гражданских чиновников только поддерживали образ. Местные торговцы лавок через Захарченко уже интересовались о совместном деле. Все начиналось с просьб дать денег и мягких просьб не вмешиваться, но любые мечты разбивались о реальность. Все кому давали деньги встраивались и росли как часть компании, а не самостоятельные дельцы. Итальянский судостроитель быстро смирился с новым порядком, полностью включившись в дело. Возможно, его убедил составленный договор с жирным процентом, но история умалчивает всех подробностей.

— А ваш друг, Кавалотти, уже дважды предлагал мне вложить деньги в вашу компанию, — посмеялся Воронцов, когда начался бал, — и мэр ваш. Прям как одержимые.

Воронцов Михаил Семенович поражал красотой даже в свои шестьдесят. Прямой нос, открытый взгляд и выступающий подбородок намекали о долгой линии военных людей. В высшем обществе его знали как Герой отечественной войны, губернатора Новороссии и Бессарабии, *Даже не смотря на злые стишки Пушкина о человеке, он умел преподать себя в свете.

— Вы на долго в наших краях? — спросил Вадим.

— Пару дел. Мне недавно пришло прошение о включении нового поставщика для строительства крепостей на Кавказе, — губернатор метил на роль наместника Кавказа и следил, как идет война, все ли есть у его людей, есть ли в чем у них нужда. Он постоянно отправлял грузы во Владикавказ.

— Да, сейчас в порту стоят новые судна, буду рад вам их показать, — кивнул Вадим.

— Вы же здесь пару месяцев, откуда же корабли? Купили в Таганроге или на Азове? Местные верфи ничего серьёзного сделать не могут, — показал Воронцов свою осведомлённость. Ему то приходилось отправлять караваны по суше, по местным дорогам с большой буквы Г.

— Не могли. Местные верфи ничего серьёзного сделать НЕ МОГЛИ, но теперь по другому и дальше будет только больше. Я буду рад вам показать, а теперь прошу прощения, — Вадим поклонился и пошел в сторону танцующих.

Он не хотел показать свою заинтересованность в помощи губернатора или в его связях. Пришлось даже уговорить Кавалотти подойти к Воронцову, чтобы намекнуть о совместном деле. С каждой новой демонстрацией генерал-губернатор все больше поддавался искушению.

Вадим прошел к столу с закусками, чтобы промочить горло и показать себя гостям. Рядом с охлаждённым чаем как раз стояли милые девушки и о чем-то переговаривались.

— Я слышала, что мы сюда пришли из-за какого-то промышленника. Мол его изгнали из Петербурга, чтобы он искупил какой-то скандал службой, — поделилась секретом темноволосая девушка с кругловатым лицом большими глазами и пухленькими губами.

— Наверняка какой-нибудь старый скряга, — встрял в разговор Вадим и поклонился, — в них не грамма романтики, только о деньгах и думают.

— И не говорите, — простодушно посмеялась девушка в ответ, а вот подруги оценили изысканный костюм.

— Честно говоря, не представляю что интересного во всех этих громких железяках, — продолжил Вадим перенимая внимание, — другое дело, когда молодые офицеры подставляют грудь под черкесские пули. Окружённые духом битвы несутся на верном друге плечом к плечу с другими скакунами, — Вадим вытянул руку как если бы держал шашку, а девушки засмеялись.

— И вы тоже неслись на «друге»? — озорно сверкнула глазами девушка.

— Конечно… В смысле, я был верхом на скакуне, а вот уже рядом были друзья офицеры, вернее, просто рядом были и тоже на скакунах, — затараторил Вадим, под звонкий хохот.

— И вы тоже подставляли грудь под черкесские пули?

— Конечно, но наверное, есть какой-то секрет, когда все подставляли, то никого даже не ранило, а когда я, то пришлось потом доме милосердия недельку полежать, — хохотнул Вадим.

— Софья, — представилась девушка.

— Вадим, — Вадим чмокнул протянутую руку, — Впервые здесь? Я и сам недавно приехал, хочу отдохнуть на теплейших берегах моря, а люди сказали, что нет места лучше берегов Новороссии.

— Вас нагло обманули, — улыбнулась Софья и закивали ее подруги, — скучнейшее место. Вот другое дело Петербург.

— Прекрасные дамы, не спешите в город вдов и офицеров, там полно драчунов и бедокуров, — признался Вадим, — у меня в части был друг из столице, вы могли слышать о нем — Лермонтов.

— Тот самый⁇ — не выдержала одна из подруг Софьи.

— Вы шутите? — спросила Софья.

— Ничуть, мы вместе с ним ходили по горам и брали штурмом аул Смельчак каких мало.

— Вадим, вы нас не обманываете? — с ноткой подозрительности спросила подруга.

— Ничуть, — Вадим положил руку на сердце, — говорю как обладатель золотого оружия за смелость. Я поклялся отомстить за смерть Михаила Юрьевича и почти добрался до предателя Мартынова, но черкесская пуля.

Он закончил говорить опустил голову, прежде чем загладил волосы и протянул руку:

— Позволите пригласить вас на танец?

Софья захлопала глазами, не ожидав приглашения. Собраться помогла подруга, которая потянулась к Вадиму, чтобы принять приглашение вместо Софьи.

— Конечно! Буду рада.

Для танца они вышли на свежий воздух в сопровождении завистливых взглядов. Семнадцатилетняя Софья прикусила губу. Даже сквозь перчатки она чувствовала хорошую материю фрака. А манера Вадим вести была плавной, словно убаюкивающей. Софья не заметила как прижалась щекой к его плечу. Под мягкостью танца скрывалась твёрдость, словно он сдерживался, чтобы не сломать ее. Софья улыбнулась мыслям: «Это же какой силой должен обладать человек, чтобы бояться кого-то сломать?».

* * *

В поместье на краю города он возвращался под утро. Вадим сидел у окна,